Анатолий Абрашкин - Да, скифы мы! «Откуда есть пошла Русская Земля»

Провозглашая глубокие культурные связи скифов и ариев, мы хотим обратить внимание на их непосредственную причастность к загадке осевого времени.

Понятие «осевое время» ввел в научный оборот выдающийся немецкий философ Карл Ясперс (1883–1969). Так он назвал период в истории человеческой цивилизации примерно между 800 и 200 гг. до н. э. В этот промежуток времени в Китае, Индии, Персии, Палестине и Древней Греции параллельно возникли духовные движения, сформировавшие тот тип человека, который существует и поныне.

В обозначенное время действительно происходило много необычного. В Китае жили Конфуций и Лао-цзы (основатель даосизма), возникли все направления китайской философии. В Индии проповедовал Будда, в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом, в Палестине звучал голос пророков. В Греции это время философов – Парменида, Гераклита, Платона и первых ученых древности – Фалеса, Пифагора, Демокрита. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение нескольких столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга. В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сегодняшний день, заложены основы мировых религий. Важнейшие идеи греческих, индийских, китайских философов и Будды, мысли пророков о боге были далеки от мифа. В этом смысле осевое время символизирует конец мифологической эпохи. Началась борьба рациональности и рационально проверенного опыта против мифа, который все более и более превращался в символическое повествование.

Ясперс не был первым, кто заговорил о столь необычном явлении в духовном развитии человечества. Эрнст фон Лазо (1805–1861), тоже немец, задолго до него писал: «Не может быть случайностью, что почти одновременно за 600 лет до н. э. в качестве реформаторов народной религии выступили в Персии Заратустра, в Индии – Гаутама Будда, в Китае – Конфуций, у иудеев – пророки, в Риме – царь Нума, а в Элладе – первые философы ионийцы, дорийцы, элеаты (философы из города Элеи – Парменид и Зенон. – А. А. )». То, что на VI–V вв. до н. э. («ось мировой истории») приходится пик религиозно-реформаторской деятельности, разумеется, ни для кого не было секретом. Но, в отличие от своих предшественников, Ясперс попытался проанализировать явление осевого времени в контексте общемирового исторического процесса. Отсюда и возникла необходимость расширить временные рамки периода.

Племена Восточной Европы в первой половине IX в.

Карл Ясперс выделяет следующие главные его особенности.

1. Осевое время знаменует собой исчезновение великих культур древности, существовавших тысячелетиями. Оно растворяет их, вбирает их в себя, предоставляет им гибнуть – независимо от того, является ли носителем нового народ древней культуры или другие народы.

2. Осевое время «породило» современное человечество.

3. «Вхождение» народов в мировую историю осуществлялось через контакты (экономические, политические или военные) с народами Китая, Индии или Запада – «трех центров духовного излучения».

4. Несмотря на удаленность друг от друга и национальное своеобразие, эти центры развивались как бы по одной и той же программе. Параллелизм и схожесть путей их духовных поисков – едва ли не главная загадка в истории человеческой культуры.

Но как исследователи объясняют столь необычное явление? Уже упоминавшийся Э. Лазо, например, истолковывал его так: «Причиной этого поразительного совпадения может быть только внутреннее субстанциональное единство человеческой жизни и жизни народов, только общий всем народам порыв всей человеческой жизни, а не особое цветение одного народного духа». Однако это не объяснение, а лишь описание тайны.

Немецкий писатель и философ Герман Кайзерлинг (1880–1946) придерживался иного мнения: «От поколения к поколению люди претерпевают изменения одинакового рода и в одинаковом направлении, а в поворотные моменты истории однотипные изменения охватывают гигантское пространство и совершенно чуждые друг другу народы». Но и это не более чем описание загадки. Все объяснения подобного рода игнорируют тот несомненный факт, что на этот путь встало не все человечество, а лишь очень немногие народы, проживавшие на довольно ограниченной территории.

Единственным содержательным ответом о причине одновременности зарождения новых религиозных течений служит в настоящее время лишь гипотеза немецкого экономиста и социолога Альфреда Вебера (1868–1958). Согласно ей, кочевники-индоевропейцы из Центральной Азии проникли в Средиземноморье (конец III тыс. до н. э.), Индию и Иран (около 1200 г. до н. э.) и Китай (конец II тыс. до н. э.). В качестве господствующей касты они привнесли в мир ощущения героического и трагического начал, что позднее нашло отражение в эпосе, мифологии и религии подвластных им народов. Теория Вебера, однако, не объясняет очень многих «частностей»: почему воздействие индоевропейцев на автохтонов Индии, Китая и Средиземноморья было столь похожим, почему в Китае осевого времени не проявилось трагическое сознание и не родился героический эпос (нечто близкое к эпосу создается там гораздо позднее, в первые века н. э.), наконец, как быть с Палестиной, до которой кочевники Центральной Азии не дошли?

На наш взгляд, Альфред Вебер очень близко подошел к разгадке тайны осевого времени. Но он не сделал самого важного, решающего шага: не осознал, что в качестве народа-«завоевателя» выступали не просто кочевники-индоевропейцы, а арии! Волны их миграций достигли Греции, Ближнего Востока, Индии, Ирана, а также и Китая. Во все эти страны они несли свою религию и утверждали в них свое мировоззрение, опорой которому служил вселенский закон гармонии с миром (арии называли его Rta). Здесь мы можем повторить все те аргументы, которыми Вебер обосновывал свою концепцию. Но наше отличие заключается в том, что мы можем указать конкретную причину возникновения культур осевого времени: вытеснение ариев с данных территорий. Для объяснения загадки осевого времени, таким образом, важен не факт миграции ариев (или индоевропейцев у Вебера) в те или иные страны, а окончательная утрата ими ведущих позиций в Азии и Средиземноморье, произошедшая в VIII–VI вв. до н. э.

В Древнем Китае, вплоть до VI в. до н. э., понятие неба включало и верховного владыку, и судьбу, и понятие первоосновы и первопричины всего сущего и одновременно было как бы синонимом мира природы, окружающего мира в целом. Не случайно одним из названий страны стало слово «Поднебесная». Считалось, что земной владыка есть посланец неба, сын неба, который правит согласно небесному повелению. Все свои помыслы, чаяния и надежды древние китайцы обращали к небу, так как, по их представлениям, от неба (верховного владыки) зависели и личная жизнь, и дела государства, и все природные явления. В книге «Шу цзин» говорится: «Только небо осуществляет наблюдения за народом, ведает справедливостью, посылает устойчивые или неустойчивые урожаи. Без неба погибнет народ. От милости неба зависит его судьба». Такие высказывания очень близки арийским представлениям. Но на рубеже VI в. до н. э. уже начинает обсуждаться вопрос о справедливости небесных явлений, соразмерности гнева божия (неба) с проступками людей. Вот, к примеру, еще отрывок из книги «Шу цзин»: