Александр Зимин - Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Думается, что рассказ Фомы заведомо искажает факты. По его версии получается, что Борис Александрович послал Андрея Дмитриевича к Шемяке уже после «поимания» Василия II. Однако известно, что великий князь тверской вступил в союз с галицким князем до этого эпизода. Скорее всего князь Андрей послан был до открытого выступления князей против Василия II. Великий князь тверской побаивался и за свой престол, и вообще татарской экспансии на Русь. В результате посылки князя Андрея оформился триумвират князей — тверского (Борис Александрович), галицкого (Дмитрий Шемяка) и можайского (Иван Андреевич) [573] По Новгородской IV летописи (Голицынский список), триумвиры, «здумав… царева посла велели потеряти да и казну взяли» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 454). В промосковских летописях о роли будущего союзника или умалчивается (ПСРЛ. Т. 23. С. 152; Т. 27 (Сокращенный свод конца XV в.). С. 272), или говорится очень мягко (ПСРЛ. Т. 26. С. 200): князь-де по слабости («убоявся») примкнул к Дмитрию Шемяке, будучи им обманут. . Единомышленники ждали только удобного случая, чтобы выступить против великого князя.

В начале февраля 1446 г. Василий II со своими детьми и ближайшим окружением отправился на богомолье в Троицкий монастырь. Он «ничто же иного чая, но токмо накормити тамо сущую братию» [574] ПСРЛ. Т. 26. С. 200. А.М. Сахаров считал, что Василий II «отправился с дарами в монастырь, надеясь получить его поддержку» ( Сахаров А.М. Церковь и образование Русского централизованного государства. С. 55). Это не исключено, хотя возможно, что великий князь отправился просто на богомолье. . Великий князь покинул столицу «с малыми зело людьми» [575] ПСРЛ. Т. 26. С. 200. В Московском своде конца XV в. говорится: «…не бяше в нем» (ПСРЛ. Т. 25. С. 264); по псковским сведениям, Василий II поехал в Троицкий монастырь «на мясное заговенье», «отпустив тотар» (ПЛ. Вып. 1. С. 47). Л.В. Черепнин предполагал, что «выезд Василия II из Москвы был ловко подготовлен его противниками, действовавшими согласованно в Рузе и в Москве» ( Черепнин . Образование. С. 794–795). Никаких данных в пользу догадки о том, что выезд Василия II подготовили его противники, у нас нет. . Об этом сразу же сообщили Дмитрию Шемахе и Ивану Андреевичу Можайскому, которые тогда находились в Рузе и только ждали «подобна времени, како бы изгонити великого князя» [576] Возможно, именно тогда Борис Александрович «рать… посылал на Москву» (ПСРЛ. Т. 23. С. 158). Скорее всего эта рать послана была в Рузу, где присоединилась к войскам Дмитрия Шемяки и Ивана Андреевича. . Ночью 12 февраля они, подойдя «изгоном» к Москве, взяли столицу. И «не бяше бо противящагося им, и никому, ведящу сего, токмо единомыслеником их, иже град отвориша им», — с горечью добавлял московский летописец. Войдя в столицу, Дмитрий Шемяка и Иван Андреевич поспешили захватить («изнимааша») великих княгинь Софью Витовтовну и Марию Ярославну. Не забыли они и пополнить свою казну за счет грабежа: «…казны великого князя и матери его розграбиша, и иных многих, и горожан». Той же ночью Дмитрий Юрьевич отпустил Ивана Андреевича в Троицкий монастырь «изгоном со многими людьми своими и сь его», чтобы схватить Василия Васильевича.

На следующий день (в Неделю о блудном сыне) к Василию II прибежал («пригонил») некий Бунко с сообщением, что на него «идут… ратию» Дмитрий Шемяка и Иван Андреевич. Великий князь якобы не поверил этому известию, так как незадолго до того сам Бунко отъехал от него к Дмитрию Шемяке и, следовательно, не внушал ему доверия. По словам московского летописца, Василий II был, кроме того, убежден в незыблемости договорных отношений («яз с своею братьею в крестном целовании») [577] ПСРЛ. Т. 26. С. 201. Вероятно, мотив о «крестном целовании» навеян уже последующим «переписыванием истории», согласно которому Василий II рисуется сторонником соблюдения докончаний, а Дмитрий Шемяка — их нарушителем. . Но на всякий случай он все же выставил «сторожу» на горе у Радонежа. Об этом донесли приближавшемуся к Троицкому монастырю Ивану Андреевичу. Узнав об этом, князь Иван, воспользовавшись беспечностью выставленного дозора, захватил его целиком, так что никто не смог сообщить Василию Васильевичу о подходе к Троицкому монастырю отряда во главе с князем Иваном.

Непосредственным нападением на Василия II, находившегося тогда в самом монастыре, [578] Василий II увидел присланных Шемякой людей только тогда, когда они мчались на лошадях к троицкому селу Клементьевскому. Поняв, что «несть ему никоея помощи», он быстро отправился в Троицкий собор, рассчитывая на то, что крепкие стены собора и ореол святости не позволят врагам войти в него (ПСРЛ. Т. 26. С. 201). руководил Никита Константинович Добрынский. Боярин ворвался в храм и, схватив Василия II, объявил, что он «поиман еси великим князем Дмитрием Юрьевичем». Дети Василия Васильевича смогли, однако, бежать в село Боя рово (близ Юрьева Польского), принадлежавшее князю Ивану Ряполовскому. Вместе с ними бежали В.М. Шея Морозов, Ю.Ф. Кутузов и другие представители московской знати, сохранившие верность Василию II [579] ПСРЛ. Т. 23. С. 152. . Отсюда все они с братьями Иваном, Дмитрием и Семеном Ивановичами Ряполовскими («со всеми людьми своими») поспешили в Муром, где «затворишася со многими людьми» [580] ПСРЛ. Т. 26. С. 202. . Муром лежал на пути в Орду, да к тому же там наместничал князь В.И. Оболенский, также принадлежавший к сподвижникам Василия Васильевича.

Князь Иван Андреевич еще перед «пойманном» Василия Васильевича якобы говорил ему: «…аще тя восхощем лиха, буди то над нами лихо». Он пытался объяснить отстранение великого князя от власти интересами народа и необходимостью облегчить уплату «окупа» («христьянства деля и твоего окупа»; «видевши бо се татарове, пришедши с тобою, облегчат окуп, что ти царю давати») [581] ПСРЛ. Т. 26. С. 202. .

В ночь с 13 на 14 февраля Василия II привели в Москву и, посадив в дом Шемяки, ослепили [582] В Новгородской летописи по списку Дубровского говорится, что Василия II ослепили уже в Троицком монастыре: «… положиша доску на персех его среди монастыря и ослепиша его, и вину возложиша на него» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 489). . Позднее это ослепление и дало основание для его прозвища — Темный [583] Г. Вернадский прозвище Василия II Темный производил от слова «темник» и связывал с приходом татар вместе с ним на Русь ( Vernadsky G . Op. cit. P. 321). Но прозвище Темный — позднего происхождения. Оно встречается и у В.И. Татищева (см.: Татищев В.И. История Российская. Т. 1. М., 1962. С. 377), и у А.И. Манкиева с расшифровкой: «…прозванием Темный, или Слепый» (См.: Манкиев Л.И. Ядро Российской истории. М., 1770. С. 149). . Затем Василия Васильевича сослали на Углич, а его мать Софью Витовтовну — на Чухлому [584] Подробнее см.: ПСРЛ. Т. 26. С. 200–202. . По новгородским сведениям, Василию Васильевичу вменялось в вину то, что он привел на Русь татар: «Чему еси татар привел на Рускую землю, и городы дал еси им, и волости подавал еси в кормление? А татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь татаром» [585] ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 443. . В этой тираде интересны два момента: упрек в тяжести повинностей, возложенных на народ, и в раздаче татарам городов и волостей в кормление. В последнем случае речь, должно быть, шла о татарских царевичах. Припомнили обвинители и ослепление Василием своего двоюродного брата Василия Косого, поэтому и наказание бывшего великого князя соответствовало библейскому «око за око».