Валентин Рунов - Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России

У прибывших в Пекин представителей правления КВЖД Колчак после первого же знакомства оставил благоприятное впечатление. Управляющий дорогой инженер-генерал Л. Д. Хорват долго не отпускал руку прославленного адмирала, выражая надежду, что их сотрудничество будет плодотворным. Одновременно Колчак познакомился с известным в России капиталистом-акционером А. И. Путиловым, членами правления Русско-Азиатского банка Э. В. Гойером и В. А. Славутой. В последующие дни он изучил положение дел на КВЖД, особое внимание уделил анализу обстановки в Харбине. Он убедился, что и в самом городе, и на станциях царили бесчинства различных отрядов и групп, собранных из деморализованных элементов, дебоши пьяных офицеров, в поездах – ограбления пассажиров, имевших ценности или тайно провозивших наркотики, аресты лиц, подозреваемых в связи с большевиками. Нередко они сопровождались кровавыми расправами тут же на месте. Это чаще всего было дело рук белогвардейских контрразведчиков, имевшихся при каждом, даже небольшом отряде. Дальневосточный комитет, состоявший из бежавших из России членов различных контрреволюционных партий (от правых монархистов до левых кадетов) и раздираемый внутренней политической борьбой, не мог навести порядок в стане русской эмиграции и тем более объединить ее разрозненные вооруженные силы.

Узнал Александр Васильевич и о том, что в Маньчжурии формирование белоказачьих и белогвардейских отрядов началось с помощью Китая и Японии уже с декабря 1917 года. Основные из них к началу 1918 года дислоцировались в трех пунктах: на станции Маньчжурия – самый крупный отряд во главе с казачьим есаулом Семеновым, в городе Сахаляне (Хейхэ) – отряд атамана Гамова, в районе станции Пограничная – казачьи отряды Калмыкова и Врангеля. В Харбине же размещались белогвардейские части полковников Орлова и Маковкина, штаб железнодорожных войск генерала А. Н. Самойлова и общеармейский штаб генерала Н. П. Плешкова. Все русские вооруженные контрреволюционные силы в Маньчжурии формально входили под его начало. Фактически же отряды подчинялись лишь своим командирам и действовали самостоятельно, по указке большей частью стоящих за ними иностранных покровителей и руководителей. Именно поэтому Япония, как начал понимать Колчак, и предложила Хорвату (а он был под контролем японцев) возглавить Дальневосточный комитет и взять в свои руки сплочение всех самочинных русских эмигрантских отрядов и частей в единую вооруженную силу, способную выступить против большевиков в Сибири и на Дальнем Востоке. Теперь организация этой силы поручалась ему, Колчаку.

В Харбине в это время находились и другие претенденты на лидирующее положение не только в русской эмиграции, но и на «законную» всесибирскую власть – члены руководства не признанного народом Временного правительства автономной Сибири (ВПАС) во главе с Дербером. Они прибыли в Маньчжурию с предложением создать в полосе КВЖД добровольческие отряды с последующей переброской их морем во Владивосток для борьбы с Советами. Представители правых партий в Харбине, считавшие, что эсеры немало способствовали Октябрьскому перевороту, категорически отвергли притязания дерберовцев. Не признали их и посланники союзных держав в Пекине. Все они вопреки надеждам руководителей ВПАС сошлись на решении поддерживать власть Хорвата. Дербер и члены его «правительства» остались в вагоне, загнанном в тупик на станции Харбин, на положении частных лиц.

На соседней с ними ветке нередко находился и штабной вагон А. В. Колчака, служивший ему одновременно и квартирой.

Харбин встретил Колчака весьма приветливо. Город навевал воспоминания прошлого. Стоя на брусчатой мостовой Китайской улицы, Александр Васильевич ощущал себя в Петербурге. В Новом городе – так назывался район вокруг Большого проспекта – было много домов-особняков, шли улицы Московская, Садовая, Речная. Здесь было ощущение Арбата. В ансамбль Соборной площади гармонично вписывались Московские торговые ряды. Они представляли комплекс двухэтажных магазинов в целый квартал, а по углам башенки – шатры с флагштоками. Это были представительства московских купцов и их магазины: Саввы и Викулы Морозовых, Коноваловых, других льняных и ситцевых «королей». Вблизи Московских торговых рядов располагалось представительство Русско-Китайского банка, правильно именуемого Русско-Азиатским. Его правление находилось в Петербурге на Невском проспекте, в доме 62. Банк имел 120 представительств по всей Азии, но главное располагалось в Харбине. Председателем этого банка был широко известный в деловых кругах миллионер А. И. Путилов.

Харбин. Центральная часть города.

Развитие Харбин получил благодаря строительству Китайско-Восточной железной дороги. Здесь начали возводиться первые каменные дома для ее служащих. Уклад жизни в городе складывался особый. Таких привилегий, как здесь, рабочие и служащие в России не знали: бесплатное медицинское обслуживание, проезд по местной железной дороге, а раз в четыре года – бесплатный проезд вместе с семьей в любой конец Российской империи. Дорога строила и содержала школы и детские сады. К окончанию театральных спектаклей подавались специальные составы. В 1903 году именно в Харбине одним из первых зазвенел телефон. Город стал законодателем в прокладке трамвайных путей, организации автобусных перевозок, парк которых насчитывал сто машин. Да и первые такси на Востоке также появились на улицах этого города.

Значительной была роль Харбина в отечественной культуре. Здесь родился один из шедевров музыкальной культуры начала XX века – вальс И. А. Шатрова «На сопках Маньчжурии». Город посещали театральные звезды первой величины. Труппу молодого в то время Павла Орленева сменяла труппа артистов императорских театров под руководством В. Долматова и В. Давыдова. Афиши на тумбах городских улиц возвещали о выступлении «короля» виолончелистов А. Вержбиловича, всероссийской любимицы А. Вяльцевой, исполнительницы модных романсов Вари Паниной. На сцене Железнодорожного собрания пели Леонид Собинов, Вертинский, Шаляпин.

…В 20-е годы Харбин стал осколком Российской империи. Росло число его жителей: с 127 тысяч в 1916 до 800 тысяч в 1921 году. Повсюду звучала русская речь. Здесь оседала русская провинция, бывшие военные, многие специалисты из тех областей промышленности, какими были знамениты Урал и Сибирь. Открылся Харбинский политехнический институт, затем педагогический, юридический институты, институт Св. Владимира, Северо-Маньчжурский университет, консерватория. Когда в Москве снесли Иверскую часовню, в Харбине возвели ее копию, когда взорвали храм Христа Спасителя, в Харбине построили Благовещенский храм. Харбин стал единственным городом, где отметили 950-летие крещения Руси.