Валентин Рунов - Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России

Почтовая марка «Верховный Правитель России Колчак».

24 января в Омске состоялось продолжение чествования А. В. Колчака. Под рукой оказалось несколько успевших удрать из Петрограда бывших царских сановников из числа «неприсутствующих» сенаторов. Их собрали на торжественное открытие «Временного Присутствия Правительствующего Сената». Как и полагается в порядочном государстве, началось с торжественного молебна с иконой для диктатора, а затем состоялась не менее торжественная церемония принесения присяги на верность «Родине и законам». Присягали все: и сенаторы, и Колчак, и министры, и товарищи министров, и прочие. На другой день белогвардейские газеты возвестили всему миру: «Двухвековые начала правосудия, законности и порядка в России спасены и восторжествовали».

Тогда же Верховный правитель собственноручно написал приказ о производстве полковника Волкова в генерал-майоры, а его подчиненных – в очередные воинские звания. Выразившему сомнение в правомерности таких действий военному министру Сурину он заявил следующее:

– Они не преступники, а патриоты родины… Они выполнили свой долг, как понимали его… Ответственность за их действия, в конце концов, я беру на себя. – Адмирал сделал небольшую паузу и уже более спокойно продолжал: – И за приказ вся ответственность ложится тоже на меня, поскольку я его отдаю. Своей же подписью вы, как военный министр, как бы свидетельствуете исполнение моей воли.

Сурин подписал приказ. Но тут же осмелился спросить:

– А как же суд?

– Суд? – переспросил Колчак. – Суд будет своим чередом. – И уже жестко добавил: – Но судилища не допущу.

К вечеру исполняющий дела начальник штаба полковник Сыромятников представил адмиралу на визирование постановление Совмина об учреждении чрезвычайного суда и предании ему казаков (полностью указывались их чины и фамилии) «за преступные деяния – посягательство на верховную власть». В постановлении приводился пофамильный состав суда, день его заседания (21 ноября) и то, что приговор подлежит представлению «на конфирмацию Верховного правителя».

Александр Васильевич читал постановление медленно, не раз возвращаясь к уже прочитанному. Сыромятников внимательно следил за выражением его лица.

Только вчера на заседании министров адмирал с жаром ратовал за суровое наказание атаманщины, а сейчас ломал голову, как бы смягчить строгую оценку содеянного казаками. Но постановление, подписанное Вологодским и Старынкевичем – людьми, искушенными в юриспруденции, было составлено безукоризненно. С тяжелым сердцем Колчак поставил свою закорючку в углу деловой бумаги.

А. В. Колчак и генерал Нокс с группой английских офицеров.

Передав Сыромятникову злополучную бумагу, адмирал достал из ящика стола свой от руки написанный приказ и тоже дал ему.

– Ознакомьтесь.

Начштаба читал, и лицо его все более светлело.

Позже вечером адмирал распорядился связать его по прямому проводу с находившимся в Уфе главнокомандующим Болдыревым. Генерала нашли не скоро, он находился на офицерском банкете.

После того как Болдырев не совсем твердо представился по телефону, Колчак сухо произнес:

– Ваше превосходительство, вы знаете, что произошло, поэтому прошу вас немедленно прибыть в Омск.

Из трубки доносились не совсем четкие нравоучения вроде того, что вы опрометчиво взяли в свои руки власть, что может разразиться новая гражданская война…

– Господин генерал, я не мальчик! – оборвал его Колчак. – Я знаю, что делаю, и прошу меня не пугать гражданской войной… Благоволите тотчас выехать из Уфы.

– Прибуду завтра, – послышался ответ. Колчак с сердцем бросил телефонную трубку на рычаг.

Всю последующую неделю к Верховному правителю продолжались визиты с поздравлениями. В основном приходили аккредитованные в Омске представители иностранных миссий; в их числе были начальник японской военной миссии генерал Муто и приехавший из Иркутска американский консул Гаррис.

Но вот среди поздравлений, приветствий и одобрительных откликов на установление единовластия начали встречаться осторожные и сдержанные оценки, участились запросы к Верховному правителю об его отношении к Учредительному собранию. Чехословацкий национальный совет полагал, «что кризис власти, созданный арестом членов Всероссийского Временного правительства, будет разрешен законным путем, и потому считает кризис незаконченным». Из Уфы на имя Вологодского пришла протестующая телеграмма «учредиловцев»: «…немедленно освободить арестованных членов правительства… заключить под стражу виновников переворота…» И далее: «если наше предложение не будет принято… Совет управляющих ведомствами объявит вас врагом народа… выделив необходимые силы для подавления преступного мятежа».

А. В. Колчак и союзники.

Ознакомившись с подобными посланиями, Колчак посчитал необходимым обнародовать немедленно свою программу действий. Наиболее полное выражение она нашла в письме во французское Министерство иностранных дел:

«1. …Моей первой мыслью после окончательного разгрома большевиков будет мысль об установлении даты выборов в Учредительное собрание… Правительство, однако, не считает себя вправе заменить неотъемлемое право на проведение свободных и законных выборов простым восстановлением собрания 1917 г., которое было избрано при режиме большевиков. Только законно избранное Учредительное собрание, во имя чего и сделает все возможное мое правительство, имеет суверенное право решать проблемы Российского государства.

2. Мы открыты для обсуждения любых вопросов… Однако правительство России считает необходимым напомнить, что окончательное решение от имени России принадлежит Учредительному собранию. Россия ни сегодня, ни в будущем не может быть ничем иным, кроме как демократическим государством, в котором все вопросы, затрагивающие изменение территориальных границ и внешние отношения, должны утверждаться представительным органом, являющимся естественным выражением суверенитета народа.

3. Считаю создание объединенного Польского государства одним из главных и справедливых итогов мировой войны… подтверждая независимость Польши, провозглашенную Временным правительством в 1917 году. Окончательное решение вопроса о границах Польши должно быть отложено до созыва Учредительного собрания. Окончательное решение для Финляндии должно быть отложено до созыва Учредительного собрания.