Анджей Иконников-Галицкий - Три цвета знамени. Генералы и комиссары. 1914–1921

Итак, барон был освобожден по той причине, что назвался штатским, отверг принадлежность к офицерству. Время тотального террора и истребительной войны еще не настало. Супругов отпустили.

Характерно, что и после ухода красных из Крыма Врангель не предпринял попыток присоединиться к антибольшевистским силам. Лишь в апреле он приехал в Киев, где в это время при поддержке германских военных властей был установлен режим гетмана Скоропадского. Скоропадский командовал Конным полком и Сводной дивизией в начале войны, и Врангель мог рассчитывать при нем на высокую властную должность.

Но «держава» Скоропадского соответствовала фамилии правителя. Она стояла, как ярмарочный балаган, на временных, шатких подпорках. Служить в Киеве означало кланяться хозяевам-немцам да разыгрывать глупый «украинско-запорижський» маскарад. Это, конечно, было никак не по нраву барону, да и не сулило заманчивых перспектив. Германия выдыхалась в борьбе с западными союзниками, а если она рухнет – что станет с гетманом и его окружением?

В это же время, в начале мая, в Киев прибыли и представители донского атамана Краснова. Генерал Михаил Андреевич Свечин агитировал Врангеля присоединиться к донцам или к добровольцам – и вновь безуспешно.

Решение присоединиться к Деникину Врангель принял лишь в конце августа.

Чем было вызвано это решение? Тремя причинами.

Причина первая: требования амбициозной, деятельной натуры. Год не у дел – скука! Врангель мог уехать куда-нибудь подальше от российского хаоса и жить в тишине и благополучии. Но ему нужно было другое: шум, почести, власть. Всего этого он мог добиться, только участвуя в русской смуте.

Вторая причина: совершившееся размежевание сил. То, что Врангелю, гордецу, аристократу и богачу, не ужиться с большевиками, – было ясно с самого начала. Но антибольшевистские силы были слабы, разрозненны, нестойки. Делать ставку на них расчетливый инженер-кавалерист не считал возможным: слабых он презирал, романтиком не был. Но летом 1918 года Совдепия потонула в кромешной тьме внутреннего кризиса, а враги большевиков умножили и укрепили свои ряды. Добровольческая армия Деникина шла от успеха к успеху, и с каждым успехом увеличивались ее силы.

Главной была третья причина. В августе началось наступление союзников – англичан, американцев, французов – во Франции и в Бельгии. Окончательное поражение Германии стремительно приближалось. Врангель, как и многие другие, полагал: победившая Антанта раздавит большевиков. Дни Совдепии сочтены. Самое время включиться в решительную борьбу против узурпаторов власти.

25 августа Врангель прибыл в Екатеринодар, в ставку Деникина. В сентябре вступил в командование конной дивизией. В ноябре возглавил корпус. За успешные действия на Северном Кавказе 22 ноября Деникин произвел его в генерал-лейтенанты, а еще через месяц назначил командующим Кавказской Добровольческой армией (в апреле переименована в Кавказскую армию). К началу 1919 года Врангель по своей популярности и авторитету сделался человеком номер два в командном составе Вооруженных сил Юга России после Деникина. С этого момента началось их противостояние, все более явное и напряженное.

Врангель идет от победы к победе. Январь 1919 года – разгром красных под Моздоком и у станицы Слепцовской, полное очищение от большевиков Северного Кавказа. В апреле – мае – отражение наступления красных на Дону. В мае – наступление в Нижнем Поволжье.

Из рапорта Врангеля Деникину от 4 апреля 1919 года:

«Главнейшим и единственным нашим операционным направлением полагаю должно быть направление на Царицын, дающее возможность установить непосредственную связь с армией адмирала Колчака» [228].

30 июня (по новому стилю) врангелевские войска с бою взяли Царицын. Через два дня в город торжественно въехал генерал Врангель.

Это был его высший боевой триумф. Его слава гремела повсюду. Для белых он стал белым рыцарем, символом движения; для красных – страшным чудовищем, черным бароном.

2 июля вечером в Царицын прибыл главнокомандующий Деникин. Здесь он подписал свою директиву о наступлении на Москву. Главной силой этого наступления становилась Добровольческая армия Май-Маевского. Кавказской армии Врангеля отводилась второстепенная роль: продвижение в Поволжье на Саратовско-Балашовском направлении.

Для Врангеля, почувствовавшего вкус славы, окруженного почитанием и поклонением, это было обидно и оскорбительно. Борьба с Деникиным неизбежна.

В то время, когда слава Врангеля достигла апогея, военная звезда генерала Снесарева клонилась к красному горизонту. Собственно, звезд этих было шесть: по три на каждом погоне. Даже служа в Красной армии, он долго носил генеральские звезды на плечах, рискуя стать жертвой чекистского рвения или красноармейского самосуда. И двуглавого орла, изображенного на нагрудном знаке выпускника Николаевской академии Генерального штаба, он тоже не снимал со своего френча. Есть фотография, сделанная вскоре после Гражданской войны: седой военспец с небольшими усами, грустным, все понимающим взглядом и высоким лбом ученого. На груди справа – орел в академических лаврах. Правда, погоны уже сняты.

Свидетельствует Семен Михайлович Буденный, лето 1918 года, близ Царицына:

«Когда нас, группу командиров, представили А. Е. Снесареву, я увидел высокого пожилого человека с безукоризненной военной выправкой, в полной форме генерал-лейтенанта старой русской армии. Меня, как и других, прежде всего удивило, почему Снесарев в генеральских погонах: ведь красноармейцы относились к „золотопогонникам“ с неприкрытой враждой, и носить погоны было небезопасно. Кто-то даже сказал ему об этом. Андрей Евгеньевич ответил: „Погоны – знак военных заслуг пред Отечеством. К тому же меня никто не разжаловал“» [229].

Андрей Евгеньевич Снесарев во многом полная противоположность, антипод Врангеля. Врангель – аристократ и богач, вхожий в высшие сферы дореволюционного общества; Снесарев – сын сельского священника, сам прокладывавший себе путь в жизни. Врангель честолюбив и властен; Снесарев скромен, как будто бы лишен амбиций. Врангель – полевой командир, кавалерист; Снесарев – штабной работник, ученый, мыслитель. Врангель отлит в бронзе; Снесарев человечен.

Но есть между ними нечто общее.

Первое: широта ума, последовательность воли, артистизм натуры. Оба они – интеллектуалы в военной среде, оба – люди целенаправленного и методичного действия, оба знатоки и ценители прекрасного.

Второе: они пришли в армию до некоторой степени случайно, уже имея гражданскую профессию и образование. Поэтому они всегда были больше чем военные. Врангель мог без колебаний и без обмана называть себя горным инженером, а был еще и дипломатом, и гражданским администратором; Снесарев – профессиональным математиком, музыкантом, географом, востоковедом. Эта причастность к разным сферам мирной жизни отличает их от «военных до мозга костей», какими являлись Деникин, Каменев, Май-Маевский, Каледин, Брусилов, Тухачевский.