Х. Хескет-Притчард - Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну»

Повторяю, что наблюдатель — глаз высшего командования. Где-то далеко в тылу генерал и его Начальник Штаба рассматривают карту. Является вестовой и передает Начальнику Штаба донесение, тот читает его. Генерал облегченно вздыхает: он знает, что самое опасное место пройдено. Рядовой наблюдатель сделал свое дело, он увидел, он проверил, он доставил свое донесение, его глаза, навостренные в горах Шотландии, несомненно, сыграли свою немалую роль в истории.

Наблюдение за полем сражения — это основная задача наблюдателя.

Хотя 1-й баталион Ловат-скаутов и ушел в Галлиполи, а затем в Салоники, возвратившись к своей настоящей работе во Франции лишь в 1918 году, но уже с 1916 года эта славная часть имела своих представителей во Франции — в лице упомянутых Ловатских Стрелков, девять отрядов которых, по 20-ти человек с 1 офицером каждый, были приданы одному из корпусов. Каждый из этих людей был отличный наблюдатель и телескопист, и применялись они, главным образом, для дальних наблюдений.

На долю школы 1-й армии выпало обучение для них пополнения. По-моему, лучших и более надежных людей нельзя и вообразить. Помню случай, как дивизионными разведчиками было донесено о падении цеппелина в пяти-шести верстах за передовой линией. Донесение это было скоро опровергнуто Ловатцами, которые, немного возмущенно, заявили, что есть, мол, разница между цеппелином и полужестким аэростатом.

Ловатцы обучались в Боли чтению карт, применению компаса и др. и вначале посылались на фронт отдельными отрядами. Немного позднее во Францию прибыл подполковник Камерон с целью объединения и упорядочения их работы. К тому времени части, к которым прикомандировывались Ловатцы, не всегда уясняли себе цель их прибытия; давали им такие работы, как, например, наблюдение за неприятельскими аэропланами, при которых, конечно, их способности оставались неиспользованными. Всякие такие недочеты были устранены подполковником Камероном.

1-й полк Ловатских скаутов прибыл во Францию лишь под конец войны; сперва они были в карантине, так как многие из них болели малярией, а по выходе из карантина началось спешное обучение всего полка наблюдению и чтению карт. В конце концов лишь 11-го ноября, в день заключения перемирия, прибыл приказ из Военного Министерства, обеспечивавший и регулировавший законное существование этой части.

Ловатцы очень гордились, и справедливо, своим полком и его подвигами. Однажды я получил приказание обучить сорок англичан для пополнения их частей.

Я вызвал старого ловатца, сообщил ему об этом и приказал сделать необходимые приготовления.

— Слушаюсь, — сказал он, приложив руку к козырьку.

В это время один из моих офицеров, занимавшийся тут же и не замеченный стариком, слышал, как тот, уходя от меня, ворчал себе под нос:

— Обучить сорок англичан для нашего пополнения… — Позор! Да и невозможно их обучить!..

В 1-м корпусе работа ловатцев была поставлена превосходно. Корпусу был придан большой отряд под начальством поручика Уомонда, способнейшего офицера. Общая система работы была такова. Отдельные скауты предоставлялись на время заведующему корпусной разведкой. Когда какой-нибудь из баталионов получал приказание перейти в наступление, командир баталиона вытребовал себе несколько ловатцев, которые производили разведки впереди лежащей местности. Или же когда Начальник Дивизии приходил к выводу, что противник на каком-либо участке что-то замышляет, ему из корпуса присылалось несколько пар отборных ловатцев для наблюдения участка, который, по его мнению, являлся в данный момент угрожающим.

Отряд, таким образом, находился по мере надобности в распоряжении каждой из частей корпуса, и в результате, когда бы ни обращались за помощью ловатцев, она всегда высоко ценилась, и люди были постоянно заняты.

Некоторые из них временно присылались к нам в школу для отдыха, так как постоянная работа с телескопом, во время длительных операций под Ленсом, очень их утомляла.

В I корпусе получил широкое распространение следующий анекдот, едва ли правдоподобный. Среди ловатцев был ефрейтор исполинского роста, вышиною без малого в сажень и обладавший физической силой. Рассказывали, что этот ефрейтор вместе со своим товарищем находился на каком-то посту темной осенней ночью (ловатцы так же, как и регулярные снайперы, действовали попарно), они мирно разговаривали на своем гаэльском [22] Шотландском ( Прим. ред. ). наречии, непонятном англичанину.

Высланный дозор случайно набрел на них; люди, новички в этой части, слыша непонятную речь, заключили, что это должно быть немцы, а потому предложили им немедленно сдаться. Неизвестно, что происходило дальше, но в заключение не дозорные привели ловатцев в штаб, как пленных, а сами были туда ими приведены.

По окончательному плану, не успевшему войти в силу из-за окончания военных действий, каждой дивизии придавалось по отряду ловатцев. В каждом Штабе армии должен был находиться майор, а в Штабе корпуса — капитан для правильного распределения их сил.

При обучении телескопистов, мы скоро познали ту истину, что для человека, не приученного к телескопу со дней ранней юности, нет никакой возможности дойти до той степени точности и совершенства наблюдения, какая легко достигалась нашими шотландскими охотниками. Любой солдат может научиться держать телескоп, знать в который его конец надо смотреть, как установить его, чтобы наблюдаемый предмет приходился в фокусе, и т. д. он может приобрести даже известный навык, но, в конечном счете, он никогда не сумеет извлечь из телескопа всех тех возможностей, которые этот прибор в состоянии давать. Чтобы сделаться идеальным телескопистом, потребуется, по крайней мере, столько же времени, практики и природного дарования, сколько нужно, чтобы научиться идеально стрелять из винтовки.

Я беру на себя смелость заявить, что ловатцы никогда не делали ошибок в наблюдении. Раз они доносили что-либо, можно было положиться на то, что оно так и есть. В этой войне они вновь проявили качества, которые, будем надеяться, навсегда останутся достоянием британской армии.

Когда в английской армии недостаток в огнестрельных припасах перестал остро ощущаться, и одновременно наблюдение усовершенствовалось, немцы стали показываться днем в ближайшем тылу все менее и менее. Однажды двое из наших офицеров находились на наблюдательном посту, соединенном телефоном с артиллерией, когда в тылу немцев, в расстоянии нескольких верст за немецкой передовой линией, из лесу показались три человеческие фигуры. Освещение было превосходное, и, так как немцы приближались, один из офицеров заинтересовался ими.

Как правило, пост вызывал артиллерию лишь в тех случаях, когда появлялась партия немцев не менее шести человек, но в данном случае офицер вызвал батарею.