Евгений Кычанов - Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?

– Оказывается, они задумали вовлечь нас в беду-пожарище! – И, спешно покинув боевой лагерь, отступил, не принимая боя с найманами.

Пока союзники уходили прочь, Чжамуха наговаривал Ван-хану на Чингиса:

– Ясное дело, мой анда Темучжин издавна обменивается послами с найманами. Вот почему он и не подтянулся к нам теперь. Хан, хан! Я-то вот оказался более надежным, а мой анда – переметнулся!

Однако наутро найманы стали преследовать не Чингис-ха-на, а Ван-хана. Внезапным ударом они разорили его кочевья, захватили в плен семью сына Ван-хана Сангума [36]и угнали много людей и скота. Пользуясь смутой, от Ван-хана ушли сыновья меркитского Тохтоа-беки, которых он в качестве заложников принудил кочевать с собой после успешного похода на меркитов в прошлом году.

Кереиты вступили в трудную борьбу с найманами. Нужны были союзники. Ван-хан спешно направил гонца к Чингис-хану с вестью: «Найманы полонили у меня жен и детей. Поэтому и посылаю просить у тебя, сына своего, твоих богатырей. Да спасут они мой народ!» Вовремя подоспели нукеры Чингиса. Одолевали найманы кереитов. Был ранен конь Сангума, и сам он чуть не попал в плен. Но ударили монголы, разгромили вместе с кереитами найманов, вернули Ван-хану (в который раз!) его людей и имущество. В битве особенно отличились четыре верных нукера Чингиса – Боорчу, Мухали, Борохул и Чилаун. Чингис сказал Тоорил-хану: «Я послал четырех полководцев, они захватили и вернули твой народ, снова утвердили твое государство!»

То ли совесть заговорила, то ли, что скорее всего, Ван-хан задумал новую хитрость, только решил он завещать и свой улус, и управление кереитами Чингис-хану:

– Итак, один раз мой потерянный улус вернул мне мой анда Есугай-баатур, а в другой раз погибший улус спас мне сын Темучжин. Отец с сыном, возвращая мне утраченный улус, для кого же трудились они, собирали и отдавали? Ведь я уже стар. Я до того одряхлел, что пора мне восходить на вершины. Когда же в преклонных годах взойду на горы, на скалы, кто примет в управление весь мой улус? Младшие братья мои – никчемные люди. Сыновей у меня все равно что нет: один-единственный Сангум. Сделать бы мне сына моего Темучжина старшим братом Сангума! Вот тогда бы и стало у меня два сына, а потом – на покой!

Чингис согласился на усыновление, и на берегах Толы был совершен положенный обряд. Поклялись они друг другу:

Будем уповать лишь друг на друга, а потому:

Но хитрый Чингис-хан давно уже не верил словам. Он предложил скрепить новый союз брачными узами – женить своего старшего сына Чжочи на дочери Ван-хана, младшей сестре Сангума, Чаур-беки, а Тусаху, сына Сангума и внука Ван-хана, женить на своей дочери Хочжин-беки. Кереитам, в особенности новоявленному братцу Чингиса Сангуму, это не понравилось: они не желали, даже ради каких-то тайных планов Ван-хана, породниться с Чингисом, а потому стали возражать. Чингис, и до этого не доверявший полностью даже Ван-хану, понял, что его усыновление кереитским ханом – пустое дело, и, внешне не выказав обиды, «внутренне охладел к Ван-хану и Нилха-Сангу-му» [Сокровенное сказание, с. 127]. Возможно, эти события были чуть позже. По «Юань чао ши», замысел «породниться с Темуч-жином и убить [его]» относится к 1203 г. [Юань чао ши, с. 76].

Несоответствия в хронологии, столь обычные для всей ранней биографии Темучжина – Чингис-хана, относятся и к рубежу ХП-ХШ вв.

Разгром чжурки Рашид-ад-дин относит к 1196–1197 гг., а «Тайная история» – к 1201 г. Поход Ван-хана против меркитов, по Рашид-ад-дину, имел место в 1198 г., а по «Тайной истории» – в 1202 г. Совместный поход против найманского Буюрук-хана Рашид-ад-дин относит к 1199 г., а «Тайная история» – также к 1202 г. 1201 год – год избрания Чжамухи коалицией союзников гур-ханом – единственная дата, которая совпадает как у Рашид-ад-дина, так и в «Тайной истории». Современные китайские историки полагают, что поход Чингис-хана и Ван-хана против тайчиутов, о котором мы расскажем ниже, имел место в 1200 г., Рашид-ад-дин тоже излагает его до рассказа об избрании Чжамухи гур-ханом. Согласно же «Тайной истории», он случился весной 1202 г.

Итак, возможно, в 1200 г. Ван-хан и Чингис-хан выступили в совместный поход против тайчиутов. Тайчиутам пришли на помощь меркиты. Сражение произошло на Ононе, судя по всему, с тайчиутами бился один Чингис-хан. Ван-хан в это время был на Аргуни, где сражался против следовавших за Чжамухой меркитов [Гамбис, с. 60]. Пока Ван-хан преследовал союзников Чжамухи, Чингис двинул свои силы на тайчиутов, давних его гонителей. Те знали: добра от Чингиса не жди, а потому приготовились к бою. В упорном сражении ни одна из сторон не смогла одолеть противника до наступления темноты, и бойцы заночевали на месте боя.

Битва с тайчиутами, возможно, единственное сражение, в котором Чингис активно участвовал лично – так велико было его желание отомстить тайчиутам за обиды, нанесенные ему в юности, в тайчиутском плену. В бою Чингиса ранили в шейную артерию, и он потерял сознание. Близким Чингиса никак не удавалось остановить текшую из раны кровь. Чжельме отсасывал запекшуюся кровь и сидел подле раненого хана с окровавленным ртом, никому не давая сменить себя. После полуночи Чингис наконец пришел в себя и попросил пить. Не найдя ничего под рукой, Чжельме в одном исподнем тайком пробрался в стан тайчиутов и с трудом отыскал там кислого молока. Чингис стал было упрекать Чжельме за то, что, оставив его одного, ушел в стан тайчиутов, где его могли схватить и узнать о тяжелом состоянии Чингиса. Но преданный Чжельме пояснил, что он для того и шел в исподнем, чтобы при случае сказаться перебежчиком:

– Я уверен, что они поверили б мне, дали бы одежду и приняли к себе. Но разве я не вернулся бы к тебе на первой попавшейся верховой лошади?

Утром воины Чингиса обнаружили, что тайчиуты отступили, бросив в лагере многих людей. Среди них оказался престарелый Сорган-Шира, спасший когда-то юного Чингиса, и меткий стрелок Чжэбе, на которого пало подозрение, что он ранил Чингиса. Чжэбе признался, что с горы, с той стороны, откуда был ранен Чингис, стрелял действительно он. Чингис ценил откровенность и простил Чжэбе:

– Заклятый враг всегда таит про себя свое душегубство и свою враждебность. Он держит свой язык за зубами. Что же сказать об этом? Он не только не запирается в своем душегубстве и вражде своей, но еще и сам себя выдает с головой. Он достоин быть товарищем.