Евгений Кычанов - Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?

Таким образом, обстоятельства смерти Чингис-хана остаются неясными. Можно с уверенностью сказать только одно – умер он в начале осени (или в конце лета) 1227 г. на территории тангутского государства Си Ся, сразу после (или незадолго до) падения столицы Си Ся города Чжунси-на, пленения последнего тангутского государя и уничтожения тангутского государства. Возможно, что смерть настигла Чингис-хана в Ордосе у речки Чжамхак, ныне на территории Автономного района Внутренняя Монголия, где и теперь возвышается величественный мавзолей великого хана и установлена его огромная белокаменная статуя.

По сведениям Рашид-ад-дина, монголы после смерти хана, «забрав его гроб, пустились в обратный путь. По дороге они убивали все живое, что им попадалось, пока не доставили гроб в орды Чингис-хана и его детей. Все царевичи, жены и эмиры, бывшие поблизости, собрались и оплакивали покойного» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 233].

Так или примерно так оплакивали монголы своего повелителя Чингис-хана.

По данным Рашид-ад-дина, Чингис-хан был похоронен в Монголии, в месте, ранее указанном им самим. В Монголии, сообщает Рашид-ад-дин, есть большая гора, которую называют Бурхан-Халдун. С одного склона этой горы стекает множество рек, по берегам их растут густые леса. «В тех местах живут племена тайджиутов. Чингис-хан сам выбрал это место для своего погребения и повелел: «Наше место погребения и нашего уруга будет здесь». Летние и зимние кочевья Чингисхана находились в тех же пределах, родился он… в низовьях реки Онона, откуда до горы Бурхан-Халдун будет шесть дней пути… Дело обстояло так: однажды Чингис-хан был на охоте, в одном из этих мест росло одинокое дерево. Он спешился под ним и там обрел некую отраду. Он сказал: «Это местность, подходящая для моего погребения! Пусть ее отметят!» Во время оплакивания люди, которые тогда от него слышали эти слова, повторили их. Царевичи и эмиры согласно его повелению избрали ту местность для его могилы. Говорят, что в том же самом году, в котором его там похоронили, в той степи выросло бесчисленное количество деревьев и травы. Ныне же лес так густ, что невозможно пробраться через него, а этого первого дерева и места его, Чингис-хана, погребения совершенно не опознают» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 233–234].

Если верить этой версии, то Чингис-хан был похоронен у себя на родине, в горах Хэнтэй, в тех горах, где он с детства охотился и где не раз искал спасения от тайчиутов и от меркитов. Л. Гамбис считал, что, возможно, Чингис-хан был «похоронен с частью своих потомков в районе, близком к истокам трех рек в Южной Монголии» [Гамбис, с. 126].

П. Рачневский принимает версию Рашид-ад-дина, место погребения Чингис-хана, по его заключению, было объявлено запретным, «хориг».

В «Алтан Тобчи» мы читаем:

Подлинный труп его, как говорят некоторые, был похоронен на Бурхан-Халдуне. Другие говорят, что похоронили его на северном склоне Алтай-хана, или на южном склоне Кэнтэй-хана, или в местности, называемой Йэхэ-Утэк» [Алтан Тобчи, с. 242].

Марко Поло утверждал, что местом погребения Чингисхана и прочих монгольских государей был Алтай. «Всех великих государей, потомков Чингис-хана, знайте, хоронят в большой горе Алтай, и где бы ни помер великий государь татар, хотя бы за сто дней пути до той горы, его привозят туда хоронить. И вот еще какая диковина: когда тела великих ханов несут к той горе, всякого дней за сорок, побольше или поменьше, убивают мечом провожатые при теле да приговаривают: «Иди на тот свет служить нашему государю!» Они воистину верят, что убитый пойдет на тот свет служить их государю. С конями они делают то же самое. Когда государь умирает, всех его лучших лошадей они убивают на тот конец, чтобы они были у него на том свете» [Марко Поло, с. 88].

Монголовед и тибетолог прошлого столетия Я. Шмидт, основываясь на том, что монголы не умели бальзамировать трупы, полагал, что тело Чингис-хана до Монголии не довезли, в Монголии были захоронены только какие-то вещи, реликвии [Шмидт, с. 107, 390] [51].

Когда на престол взошел Огодой, то духу Чингис-хана были принесены в жертву сорок красивых девушек, одновременно были принесены в жертву и породистые лошади [Рашид-ад-дин, т. II, с. 19].

В XVII в. местом погребения Чингис-хана ламаисты Тибета и Монголии признали Ихи Эджен-Хоро в Ордосе, где якобы стояли юрты с останками Чингис-хана. Их посетил Г.Н. Потанин.

В нарядном китайском платье, сопровождаемый двумя монголами, Григорий Николаевич пешком отправился к Ихи Эджен-Хоро. Вот и сама святыня. На невысокой четырехугольной насыпи, облицованной кирпичами, за проломленной деревянной оградой впритык стояли две юрты, и там, где они соприкасались, был устроен тайный проход. На юртах – золотые маковки; верхние войлоки, покрывающие своды юрт, вырезаны по нижней кромке фестонами в виде языков, свисающих вниз. Вместе с монголами Григорий Николаевич трижды поклонился, встав перед растворенными дверями юрты. Входить в юрту не разрешалось. Только из темных дверей неожиданно высунулась рука с красным деревянным блюдом, на котором стояла медная вазочка с горевшим маслом. Монголы-дархаты, хранители юрты, сопровождавшие Потанина, предложили ему взять блюдо и подержать его. Затем они снова троекратно поклонились юрте и удалились.

Из расспросов Г.Н. Потанину удалось выяснить, что в юрте якобы находится серебряная рака с костями Чингис-хана. Каждый год в двадцать первый день третьего месяца по лунному календарю ордосские монголы устраивают большой праздник – тайлга – в честь Чингис-хана. К его юрте подвозят Донду Эджен-Хоро, Среднюю ставку Владыки (Ихи Эджен-Хоро – Большая ставка Владыки), ставку первой жены хана Борте, и Бага Эджен-Хоро (Младшую ставку Владыки), с платьем ханши Гурбелджин, которая столь коварно и неожиданно погубила властелина мира. В этот день в жертву Чингис-хану приносят лошадь.

Один монгол рассказал Г.Н. Потанину, что в древности Чингис-хану приносились и человеческие жертвы. Кровожадного Чингиса смирил тибетский панчен-лама. Оставшись в юрте один на один с прахом великого хана, этот живой бог перепоясал высохшее тело хана красным кушаком и сказал: «Отныне ты должен быть милосердным и не убивать живых людей! В жертву тебе должны приносить лошадей, а не людей!» Затем он запер раку тремя замками, а ключи увез с собой. С тех пор дархаты-хранители сами не знали, что лежит в усыпальнице хана [Звучат лишь письмена, с. 10].