Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

Когда вскоре после вступления Америки в войну я прибыл в Вашингтон и Иден сообщил мне о желании советского правительства проглотить Прибалтийские государства, моя реакция на это была отрицательной. Но теперь, тремя месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о Прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

7 марта 1942 года

Возрастающая серьезность войны заставила меня прийти к выводу, что принципы Атлантической хартии не следует истолковывать таким образом, что они лишают Россию границ, которые она занимала, когда на нее напала Германия. Это было основой, на которой Россия присоединилась к хартии, и я полагаю, что русские, заняв эти районы в начале войны, провели суровый процесс ликвидации враждебных элементов в Прибалтийских государствах и т. п. Поэтому надеюсь, Вы сможете предоставить нам свободу рук для подписания договора, которого Сталин желает как можно скорее. Все предвещает возобновление весной в громадных масштабах германского вторжения в Россию, и мы мало что можем сделать, чтобы помочь этой единственной стране, ожесточенно сражающейся с германскими армиями.

Президент и государственный департамент, однако, оставались при своем мнении, и, как будет видно ниже, мы в конечном счете пришли к лучшему выводу.

Премьер-министр – премьеру Сталину

9 марта 1942 года

1. Я отправил президенту Рузвельту послание, убеждая его одобрить подписание между нами соглашения относительно границ России по окончании войны.

2. Я дал специальные указания о том, чтобы обещанные нами поставки никоим образом не прерывались и не поступали с опозданием.

3. Теперь, когда погода улучшается, мы возобновляем как в дневное, так и в ночное время свое мощное наступление на Германию с воздуха. Мы продолжаем изучать другие меры для того, чтобы снять с Вашей страны некоторую часть бремени.

4. Продолжающееся продвижение русских армий и ужасные потери врага, о которых известно, естественно, являются источником величайшего ободрения для нас в период испытаний.

Премьер Сталин – премьер-министру

15 марта 1942 года

Очень благодарен Вам за Ваше послание, переданное в Куйбышеве 12 марта.

Приношу Вам признательность советского правительства за сообщение о принятых Вами мерах по обеспечению поставок для СССР и по усилению воздушного наступления на Германию.

Выражаю твердую уверенность в том, что совместные усилия наших войск, несмотря на отдельные неудачи, в конечном счете сломят силы нашего общего врага и что 1942 год будет решающим в повороте событий на фронте борьбы с гитлеризмом.

Что касается первого пункта Вашего послания – о границах СССР, то я думаю, что придется еще обменяться мнениями о тексте соответствующего договора в случае, если он будет принят обеими сторонами для подписания.

Президент в то время также был в хороших отношениях с Советами, и в предыдущей главе мы видели его упоминание о визите Молотова в Вашингтон. Он предпочел бы, чтобы уполномоченный прибыл сначала в Соединенные Штаты, но Сталин запланировал иначе.

Премьер Сталин – премьер-министру

23 апреля 1942 года

…На днях советское правительство получило от г-на Идена проекты двух договоров между СССР и Англией, существенно отличающиеся в некоторых пунктах от текста договоров, фигурировавших во время пребывания г-на Идена в Москве. Ввиду того что это обстоятельство ведет к новым разногласиям, которые трудно исчерпать в порядке переписки, советское правительство решило, несмотря на все трудности, направить в Лондон В.М. Молотова для исчерпания путем личных переговоров всех вопросов, тормозящих подписание договоров. Это тем более необходимо, что вопрос о создании второго фронта в Европе, поставленный в последнем послании президента США г-на Рузвельта на мое имя с приглашением В.М. Молотова в Вашингтон для обсуждения этого вопроса, требует предварительного обмена мнений между представителями наших правительств.

Примите мой привет и пожелание успеха в борьбе с врагами Великобритании.

Премьер-министр – премьеру Сталину

25 апреля 1942 года

Весьма Вам благодарен за Ваше послание от 23 апреля. Мы, конечно, будем приветствовать визит г-на Молотова, с которым, я уверен, мы сможем проделать много полезной работы. Я очень рад, что Вы находите возможным разрешить этот визит, который, я уверен, будет весьма ценным.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

24 апреля 1942 года

По поводу того, что Вы указываете в Вашей телеграмме о поездках Молотова, я получил от Сталина послание, в котором говорится, что он посылает М. сюда, чтобы обсудить некоторые расхождения в проектах нашего соглашения, которые он желает уладить как можно скорее. Возможно, что он уже в пути.

Как Вы понимаете, теперь я не могу предложить ему изменить порядок своих визитов. Поэтому в том случае, если Молотов будет сильно на нас нажимать, я предполагаю согласиться на обсуждение наших проектов и буду надеяться, что основные трудности удастся уладить. Но я предложу ему, чтобы он затем поехал в Вашингтон и повидал Вас, прежде чем что-либо будет окончательно подписано.

Молотов приехал только 20 мая, и на следующее же утро началось официальное обсуждение. В тот день и на двух следующих совещаниях русские придерживались своей первоначальной позиции и даже подняли конкретно вопрос о согласии на занятие русскими Восточной Польши. Это было отвергнуто как несовместимое с англо-польским соглашением от августа 1939 года. Молотов поднял также вопрос относительно признания в секретном соглашении претензий России к Румынии. Это также противоречило нашей договоренности с Соединенными Штатами. Переговоры в министерстве иностранных дел, которые вел Иден, хотя и проходили в самой дружественной обстановке, шли к тупику. Молотов приехал в Лондон, чтобы кроме решения вопроса о договоре узнать наши взгляды по поводу открытия второго фронта. Ввиду этого утром 22 мая я имел с ним официальную беседу.

Молотов начал с сообщения о том, что советское правительство поручило ему поехать в Лондон для обсуждения вопроса о создании второго фронта. Это не было новой проблемой. Впервые она была поставлена около десяти месяцев назад, а затем сравнительно недавно толчок этому был дан президентом Рузвельтом, который предложил г-ну Сталину, чтобы он (г-н Молотов) отправился в Соединенные Штаты обсудить этот вопрос. Хотя в данном случае инициатива исходила от Соединенных Штатов, советское правительство сочло целесообразным, чтобы он поехал в Соединенные Штаты через Лондон, поскольку именно на Великобританию должна выпасть первоначально главная задача по организации второго фронта.