Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

Премьер Сталин – премьер-министру

5 января 1943 года

…Благодарю за извещение о предстоящей беседе между Вами и президентом. Буду признателен за сообщение о результатах этой беседы.

12 января я вылетел в Северную Африку.

Когда мы прибыли в Касабланку, то обнаружили, что проведена прекрасная подготовка. В предместье Анфа находился большой отель с достаточным количеством комнат для всех английских и американских штабников и с большими залами для совещаний. Вокруг отеля было разбросано несколько исключительно уютных вилл, которые были зарезервированы для президента Рузвельта, меня, генерала Жиро, а также для генерала де Голля на случай, если он приедет.

Президент прибыл во второй половине дня 14 января. Мы встретились очень тепло и по-дружески, и мне было исключительно приятно видеть своего великого коллегу здесь на завоеванной или освобожденной территории, которую мы избрали вопреки советам всех его военных специалистов. На следующий день прибыл генерал Эйзенхауэр, совершивший весьма рискованный перелет. Он горел желанием узнать, какой тактики будет придерживаться объединенный англо-американский штаб, и хотел быть в контакте с ним. В системе командования они стояли над ним. Через день или два прибыл Александер и доложил мне и президенту о продвижении 8-й армии.

Премьер-министр – заместителю премьер-министра и военному кабинету

18 января 1943 года

Начальники штабов заседают по два-три раза каждый день либо самостоятельно, либо со своими американскими коллегами. На заседаниях объединенного англо-американского штаба стало очевидно, что американцы все более ориентируются на Сицилию, а не на Сардинию. Именно этого мне и хотелось бы. Адмирал Кинг даже заявил, что если выбор падет на Сицилию, то он найдет необходимые эскортные суда.

Победоносное наступление армии Пустыни решительно меняет положение в районе Средиземного моря. Александер, который находится здесь, произвел большое впечатление на всех присутствовавших на совещании, созванном президентом 15 января, своими ясными, точными и уверенными докладами о продвижении его войск и о его планах. Он надеется взять Триполи к 26-му и бросить шесть дивизий против укреплений в районе Марета к середине марта. По общему мнению, у нас весьма благоприятные перспективы в Тунисе, если только мы не допустим ошибки. Лично я весьма доволен тем, как все это происходило.

Ни я, ни президент не присутствовали на заседаниях штабников, но нас информировали о положении, и наши офицеры консультировались с нами каждый день. Разногласия возникали не между представителями одной и другой нации, а главным образом между начальниками штабов и объединенной группой планирования. Я лично был уверен в том, что следующим шагом должна стать операция в Сицилии, и объединенный англо-американский штаб придерживался такой же точки зрения, тогда как объединенная группа планирования, напротив, считала, так же как и лорд Маунтбэттен, что мы должны наступать скорее на Сардинию, нежели на Сицилию, потому что, по их мнению, это можно было сделать на три месяца раньше; и Маунтбэттен доказывал это Гопкинсу и другим. Я продолжал упорствовать и, опираясь на твердую поддержку объединенного англо-американского штаба, настаивал на Сицилии.

Группа планирования почтительно, но настойчиво тогда заявила, что это не может быть сделано до 30 августа. На этом этапе я лично вместе с ними просмотрел все цифры, и затем мы с президентом дали указание, чтобы день «Д» [138]был намечен на благоприятный период июльского полнолуния (или, если возможно, на период июньского полнолуния). И действительно, авиадесантные войска вступили в действие в ночь на 10 июля, и высадка началась утром 10 июля.

В эти январские дни командующий американскими военно-воздушными силами в Англии генерал Экер попросил, чтобы я принял его. Я пригласил его к завтраку. Мы обсуждали американский план дневных бомбардировок Германии бронированными «летающими крепостями». Я лично скептически относился к этому методу. Я выразил сожаление по поводу того, что столько усилий тратилось на дневные бомбардировки, и по-прежнему считал, что, если бы американцы сосредоточили свои силы на ночных бомбардировках, на Германию было бы сброшено гораздо больше бомб и мы постепенно добились бы полной точности попадания с помощью научных методов, как мы это сделали позднее. Я сказал об этом Экеру, которому была известна моя точка зрения и которого она очень беспокоила. Он с величайшей серьезностью изложил доводы в пользу дневных бомбардировок «летающими крепостями».

В ответ я напомнил ему, что уже начался 1943 год. Американцы участвуют в войне более года. В течение всего этого времени они усиливают свои военно-воздушные силы в Англии, но до сих пор еще не сбросили ни одной бомбы на Германию во время дневных налетов, если не считать одного случая, когда весьма короткий рейд совершался под прикрытием английских истребителей. Экер, однако, отстаивал свою точку зрения умело и настойчиво. Он признал, что они действительно еще не нанесли удара, но дайте им еще месяц или два, и тогда они начнут операции в возрастающих масштабах.

Приняв во внимание, как много Соединенные Штаты поставили на карту в этом мероприятии, и учитывая все их переживания на этот счет, я решил поддержать Экера и его план, полностью изменил свою позицию и снял возражения против дневных бомбардировок «летающими крепостями». Он был очень обрадован, ибо боялся, что его собственное правительство уже в значительной мере утратило веру в метод дневных бомбардировок. Конечно, ужасно, что в течение последних шести месяцев 1942 года эти огромные усилия и средства не привели абсолютно ни к чему и что ни одна бомба не была сброшена на Германию. В Восточной Англии находилось, наверное, 20 тысяч человек и 500 машин, и, по-видимому, все это до сих пор не дало никаких результатов. Однако, когда я отказался от своей прежней позиции и перестал отстаивать непреклонную точку зрения, атмосфера разрядилась и американские планы перестали подвергаться критике в Англии. Американцы дали ход своим планам, и вскоре начали сказываться результаты. Тем не менее я по-прежнему считаю, что, если бы в самом начале они вложили средства на ночные бомбардировки, мы достигли бы кульминационного пункта гораздо скорее.

Затем был поднят вопрос о де Голле. Я теперь очень хотел, чтобы он приехал, и президент в общем соглашался с этой точкой зрения. Я просил президента также послать ему пригласительную телеграмму. Генерал был очень заносчив и несколько раз отказывался. Тогда я поручил Идену возможно энергичнее воздействовать на него и даже заявить, что, если он не приедет, мы будем настаивать на замене его как главы Французского комитета национального освобождения в Лондоне кем-либо другим.