Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

В ответе президента от 27 июня этот спор между друзьями был урегулирован. «Оказывается, – писал он, – оба мы без умысла предприняли односторонние действия в направлении, которое, с чем мы оба сейчас согласны, в данное время было целесообразным. Существенно важно, чтобы мы всегда были согласны в делах, касающихся наших союзных военных усилий».

Я ответил в тот же день: «Можете быть уверены, что я всегда буду добиваться нашего согласия во всех делах на всех этапах».

В правительственной инстанции затруднения, однако, существовали по-прежнему. Русские настаивали на прямой консультации с американцами…

Наше внимание привлекал и другой вопрос. Русские армии находились у границ Румынии. Теперь у Турции имелся последний шанс вступить в войну на стороне союзников, и ее вступление на этой стадии оказало бы сильное влияние на будущее Юго-Восточной Европы. Теперь она выражала готовность пойти на разрыв отношений с Осью.

Я сообщил Сталину мои взгляды на эти события.

Премьер-министр – маршалу Сталину

11 июля 1944 года

1. Несколько недель тому назад г-н Иден предложил Вашему послу, чтобы советское правительство взяло на себя инициативу в Румынии и чтобы британцы сделали то же самое в Греции. Речь шла лишь о рабочем соглашении для того, чтобы по возможности избежать затяжного и трудного дела с трехсторонним обменом телеграммами, парализующим действия. Затем г-н Молотов весьма уместно предложил, чтобы я информировал правительство Соединенных Штатов, что я и сделал и все время хотел сделать, и после некоторого обсуждения президент согласился с тем, чтобы это было осуществлено в виде опыта в течение трех месяцев. Эти месяцы – июль, август и сентябрь – могут быть, маршал Сталин, весьма важными месяцами. Теперь, однако, я вижу, что Вы усматриваете некоторые трудности в этом. Я хотел бы спросить, не согласны ли Вы с тем, чтобы этот план был испробован в течение трех месяцев. Никто не сможет сказать, что он затрагивает будущее Европы или разделяет ее на сферы. Но мы можем обеспечить ясную политику на каждом театре и будем сообщать другим все, что мы делаем. Однако, если Вы сообщите мне, что это безнадежно, я не истолкую это в дурном смысле.

2. Имеется еще один вопрос, который я хочу поставить перед Вами. Турция готова немедленно порвать отношения с державами Оси. Я согласен с Вами, что она должна объявить войну, но я боюсь, что, если мы скажем, чтобы она это сделала, она будет упираться, требуя для защиты своих городов самолетов, которые нам трудно будет выделить или послать туда в настоящий момент, и совместных военных действий в Болгарии и на Эгейском море, для чего у нас нет в настоящее время средств. И, кроме всего этого, она снова потребует всякого рода вооружение, которое мы не сможем выделить, так как запасы, приготовленные для нее в начале года, уже были использованы по другому назначению. Поэтому, мне кажется, разумнее принять этот разрыв отношений с Германией как первый вклад. Затем мы сможем подбросить кое-что для того, чтобы помочь ей защищаться от предпринятого из мести нападения с воздуха, и это, пока мы действуем вместе, могло бы привести к вступлению ее в войну. Союз с турками в прошлую войну был очень дорог немцам, и тот факт, что Турция порвет отношения, будет похоронным звоном для германской души. Кажется, сейчас как раз весьма подходящее время для того, чтобы ударить в похоронный колокол…

Его ответ был уклончив.

Маршал Сталин – премьер-министру

15 июля 1944 года

1. В отношении вопроса о Румынии и Греции здесь нет необходимости повторять то, что Вам уже известно из переписки между нашим послом в Лондоне и г-ном Иденом. Одно мне ясно, что у американского правительства есть какие-то сомнения в этом вопросе, и будет лучше вернуться к этому делу, когда мы получим американский ответ на наш запрос. Как только станут известными замечания американского правительства, я не премину написать Вам по этому вопросу дополнительно.

2. Вопрос о Турции следует рассмотреть в свете тех фактов, которые правительствам Великобритании, Советского Союза и США хорошо известны со времени переговоров с турецким правительством в конце прошлого года. Вы, конечно, помните о том, как настойчиво правительства трех наших стран предлагали Турции вступить в войну против гитлеровской Германии на стороне союзников еще в ноябре и декабре 1943 года. Из этого ничего не вышло. Как Вам известно, по инициативе турецкого правительства в мае-июне этого года мы снова вступили в переговоры с турецким правительством и дважды предлагали ему то же самое, что предлагали в конце прошлого года три союзных правительства. Из этого также ничего не вышло. Что же касается тех или иных полумер со стороны Турции, то в настоящее время я не вижу пользы в этом для союзников. Ввиду занятой турецким правительством уклончивой и неясной позиции в отношении Германии лучше оставить Турцию в покое и предоставить ее своей воле, не делая новых нажимов на Турцию. Это, конечно, означает, что и претензии Турции, уклонившейся от войны с Германией, на особые права в послевоенных делах также отпадут…

Таким образом, мы не смогли достигнуть какого-либо окончательного соглашения относительно разделения обязанностей на Балканском полуострове. В начале августа русские ухитрились отправить из Италии миссию к ЭЛАС в Северную Грецию. Вследствие официально выраженного нежелания американцев и приведенного примера русской недобросовестности мы отказались от наших усилий достичь взаимопонимания по важным проблемам, пока я не встречусь со Сталиным в Москве двумя месяцами позже. К тому времени на восточном фронте произошли большие события.

Летняя кампания русских была эпопеей блестящих успехов. Здесь я могу рассказать об этой кампании лишь суммарно.

Продвижение началось с второстепенного наступления на финнов. Между Ладожским озером и морем финны углубили и укрепили прежнюю линию Маннергейма, превратив ее в мощную оборонительную систему. Однако русские войска, весьма отличавшиеся по качеству и вооружению от тех русских войск, которые сражались здесь в 1940 году, произвели прорыв после 12 дней ожесточенных боев и 21 июня захватили Выборг. В тот же день начались операции по очищению северного берега Ладожского озера, а к концу месяца они отбросили противника и вновь завладели железной дорогой из Ленинграда в Мурманск – конечный пункт наших арктических конвоев. Финны некоторое время продолжали воевать при поддержке немецких войск, но им уже попало достаточно, и 25 августа они запросили перемирия.

Наступление на германский фронт между Витебском и Гомелем началось 23 июня. Эти города, а также Бобруйск, Могилев и многие другие города и деревни были превращены в сильно укрепленные позиции с круговой обороной, но они один за другим были окружены и захвачены, и сразу же русские армии хлынули в образовавшиеся бреши. В течение недели они прорвались на глубину 80 миль. Быстро развивая свой успех, они захватили 3 июля Минск и замкнули кольцо вокруг отступающего врага по спешно созданной линии, идущей к югу от Вильно до Припятских болот, откуда немцы были вскоре вытеснены непреодолимым русским потоком. В конце июля Красная Армия вышла к Неману у Ковно и Гродно. Продвинувшись на 250 миль за пять недель, они временно остановились здесь для пополнения. Немцы понесли огромные потери. 25 дивизий прекратили свое существование, и такое же количество было отрезано в Курляндии.