Уинстон Черчилль - Вторая мировая война

На следующий день, когда мы пересекали Ла-Манш, произошел забавный инцидент. Мы заметили плавучую мину. Я сказал командиру корабля: «Взорвем ее орудийным огнем». Мина взорвалась с сильным грохотом, и большой осколок прилетел к нам. В какое-то мгновение показалось, что он упадет на мостик, где собрались все политические деятели и некоторые другие видные лица. Однако осколок упал на полубак, где, к счастью, никого не оказалось, и никто не был ранен. Таким образом, все обошлось благополучно. С этого времени премьер-министр всегда приглашал меня сопровождать его наряду с другими на заседания верховного военного совета. Но я не мог каждый раз доставлять ему подобное развлечение.

Совет решил, что очень важно, чтобы Финляндия была спасена, что без подкреплений в количестве от тридцати до сорока тысяч обученных солдат она не сможет продержаться дольше весны, что одного нынешнего притока разнородных добровольцев недостаточно и что гибель Финляндии была бы серьезным поражением для союзников. Поэтому необходимо было послать союзные войска либо через Петсамо, либо через Нарвик, либо через другие норвежские порты. Операции через Нарвик было отдано предпочтение, так как она позволила бы союзникам «одним выстрелом убить двух зайцев» (то есть помочь Финляндии и отрезать немцам доступ к железным рудникам). Две английские дивизии, предназначенные к отправке в феврале во Францию, теперь оставались в Англии и готовились к военным действиям в Норвегии. Тем временем должны были быть приложены все усилия, чтобы обеспечить согласие и, если возможно, сотрудничество норвежцев и шведов. Вопрос, что предпринять, если Норвегия и Швеция откажутся, что казалось вероятным, никогда не ставился.

Решение Гитлера предпринять вторжение в Норвегию было принято, как мы знаем, 14 декабря, и штабная работа начала осуществляться под руководством Кейтеля. По предложению Кейтеля 20 февраля Гитлер срочно вызвал в Берлин генерала Фалькенхорста, который в то время командовал армейским корпусом в Кобленце. Фалькенхорст участвовал в германской кампании в Финляндии в 1918 году, и с этой темы у него с фюрером началась беседа. Генерал описал этот разговор на Нюрнбергском процессе:

«Гитлер напомнил мне о моем опыте в Финляндии и сказал: “Сядьте и расскажите, что вы там делали”. Через минуту фюрер прервал меня. Он подвел меня к столу, покрытому картами, и сказал: “Я имею в виду нечто похожее – оккупацию Норвегии; так как меня информировали о том, что англичане намерены высадиться там, я хочу опередить их”.

Затем, расхаживая взад и вперед, он изложил мне свои доводы: “Оккупация Норвегии англичанами была бы стратегическим обходным движением, которое привело бы англичан в Балтийское море, где мы не имеем ни войск, ни береговых укреплений. Наши успехи на Востоке, как и успехи, которых мы собираемся достигнуть на Западе, были бы ликвидированы, так как противник оказался бы в состоянии наступать на Берлин и подорвать опору наших двух фронтов. Во-вторых и в-третьих, завоевание Норвегии обеспечило бы нашему флоту свободу движения в Гельголандской бухте и защиту наших судов, вывозящих шведскую руду” …Наконец, он сказал мне: “Я назначаю вас командующим этой экспедицией”».

В тот же вечер Фалькенхорста снова вызвали в имперскую канцелярию, чтобы обсудить с Гитлером, Кейтелем и Йодлем детали оперативных планов норвежской экспедиции. Вопрос, какая операция будет предпринята в первую очередь, имел важнейшее значение. Предпримет ли Гитлер операцию в Норвегии до или после операции «Гельб» – нападение на Францию? 1 марта он принял решение: сначала операция в Норвегии. Запись в дневнике Йодля 3 марта гласила: «Фюрер решает осуществить “Везер юбунг” раньше “Гельба” с интервалом в несколько дней».

Незадолго до этого начались неприятные налеты авиации на наши суда вдоль всего восточного побережья. Помимо океанских судов, направлявшихся в крупные порты, ежедневно в море или в портах на побережьях находилось около трехсот двадцати судов водоизмещением от пятисот до двух тысяч тонн каждое, причем многие суда перевозили уголь в Лондон и на юг страны. Только некоторые из этих небольших судов имели зенитные пушки, и поэтому вражеские самолеты сосредоточили свои действия на этой легкой добыче. Они атаковали даже плавучие маяки. Эти суда – верные слуги моряков, стоящие на якорях в открытых местах близ отмелей у наших берегов, были полезны для всех, в том числе даже для мародерствующих немецких подводных лодок, и ни в одну предыдущую войну их никто никогда не трогал. Теперь же несколько плавучих маяков потопили или повредили, причем хуже всего пришлось плавучему маяку у устья реки Хамбер, где яростным пулеметным огнем были убиты восемь из девяти членов команды судна.

Система конвоирования оказалась столь же эффективной защитой от нападения самолетов, как и от подводных лодок. Однако делалось все возможное, чтобы найти какое-нибудь вооружение для каждого судна. Поскольку зенитных пушек не хватало, использовались все средства, какие были под рукой. Однажды немецкий воздушный пират был сбит сигнальной ракетой. Флот метрополии смог выделить для английских и союзных торговых судов на восточном побережье некоторое количество пулеметов с расчетами. Эти моряки с их оружием переходили с одного судна на другое, сопровождая их в каждый рейс через опасную зону. К концу февраля смогла оказать помощь и армия, и, таким образом, была создана организация, позднее ставшая известной под названием Морская королевская артиллерия.

Не весь горизонт был мрачен. Во внешних морях после уничтожения «Адмирала графа Шпее» в декабре действий вражеских рейдеров уже более не наблюдалось, и продолжалась работа по очищению этих морей от германских судов. В течение февраля шесть немецких судов вышли из Испании, пытаясь добраться до Германии. Но удалось это только одному из них. Из остальных пяти судов три были захвачены, одно затоплено самой командой и одно потерпело крушение в Норвегии. Семь других немецких судов, пытавшихся в течение февраля и марта прорвать блокаду, перехватили наши сторожевые корабли. Все они, кроме одного, были затоплены по приказу их капитанов. Всего к началу апреля 1940 года было захвачено нами или затоплено самими немцами семьдесят одно немецкое судно общим водоизмещением 340 тысяч тонн; двести пятнадцать немецких судов оставались запертыми в нейтральных портах. Увидев, что наши торговые суда вооружены, немецкие подводные лодки отказались от применения пушек и стали использовать торпеды. Затем они перешли от торпед к самому недостойному средству ведения войны – скрыто поставленным минам. Я уже говорил, как мы реагировали на применение магнитных мин и как преодолели эту опасность. Тем не менее больше половины наших потерь в январе произошло из-за этих мин и больше двух третей всех потерь составили суда нейтральных стран.