Наталья Черных - Сокровища святых. Рассказы о святости

Вскоре после решения епископов в Пуатье прибыли гонцы с просьбой к Мартину прийти в Тур, чтобы помолиться об одной тяжелобольной женщине. В этой иносказательной просьбе совсем не было лукавства, а было пророчество. Больной женщиной названа была турская паства, ожидающая посещения врача — нового епископа . Святой Мартин, по обычному своему милосердию, откликнулся на просьбу. Прибыв в Тур, он понял, что его хотят сделать епископом и покорился воле Господней.

Эль Греко. Святой Мартин делит свой плащ с нищим. Около 1597–1599. Национальная галерея искусства, Вашингтон

Почти сразу же после хиротонии святой Мартин основал новую обитель, выбрав для нее местечко Мармутье. Почему епископ не может быть монахом? Ведь монаху намного проще управлять епископством, чем немонаху. У монаха нет семьи, так что все время он сможет уделять семье во Христе — братии и пастве. Мартин сам составил устав для братьев Мармутье, имея в виду правила древнего монашества. В основе — опыт святого Атония Великого. Этот устав довольно суровый, как воинский. Он предполагает общность имущества. Никто из братьев ни одной вещи не называет своей, а все общее. Каждый из братьев беспрекословно, ради Самого Христа, исполнившего Волю Отчую, повинуется как другому брату, так и настоятелю обители. Эта послушливость позволяла избежать напрасных ссор и обид, неизбежных при подобном общежитии, а так же уничтожала опасное своеволие. Безусловное послушание вносило в жизнь монастыря строгую гармонию. Как и сам святой Мартин, братья обители Мармутье вкушали пищу однажды в день, после вечернего богослужения. Для одежды избирались самые простые формы и ткани. Особенное место в жизни монастыря занимало молитвенное делание , которое святой Мартин называл самым важным занятием монаха.

В Мармутье святой Мартин удалялся для молитвы и изучения Священного Писания. Хлопоты, неизбежные при сане епископа, не стали для святого Мартина препятствием к делам милосердия, наоборот. Став епископом, он расширил и развил дело милосердия, так что порой к нему обращались как к заступнику перед Богом о несчастных.

Из обители Мармутье вышло немало епископов, впоследствии ставших проповедниками Священного Писания среди кельтских народов. Природная чуткость кельтов и их живое воображение запечатлели вокруг образа святого Мартина орнамент из множества легенд, прославляющих его и как святого, и как героя, и как доброго покровителя. Для язычников святой Мартин, возможно, был окружен ореолом волшебника. В нем для кельтов сочетались и черты пророка, уединяющегося в пустынном месте ради откровенной беседы с Богом, и черты героя, побеждающего злые силы. Архаичное сознание как бы узнавало в святом Мартине лучшее, что было в нем самом, и нечто новое, чем хотело бы обладать.

Святой Мартин скончался в 397 году, осенью. На похороны его сошлось более двух тысяч человек, в то время как население обители Мармутье тогда составляло не более восьмидесяти человек. Кончина святого наступила во время молитвы, в храме Канди, стоящем на слиянии рек Луары и Вьенны. Местные жители намеревались оставить тело святого у себя, но жители Тура похитили его. Вот как описывается это похищение.

Выставив в храме окно, несколько человек проникли внутрь и тайком вынесли тело. Скрытая в прибрежных зарослях лодка приняла святого и поднялась вверх по течению в сопровождении других лодок. Была осень, но на пути лодок по берегам расцветали цветы и весело щебетали птицы. Как это похищение напоминает перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бари! Но ведь дело не в том, что одно событие напоминает другое. Дело в том, что святой таким образом продолжает свои странствия по земле, ради страждущих.

Святой Мартин явился родоначальником западной аскетической школы, и она до сих пор стоит особняком среди многих других . В ней вполне сохранена пламенная чистота христианского духа, хотя она и отличается суровостью подвига. Во многих святых можно увидеть родство со святым Мартином. Его учение по влиянию своему превосходит и родственные ему учения Иоанна Кассиана и даже учение славного Бенедикта Нурсийского. Какое бы яркое явление ни возникало в духовной жизни Западной Церкви, оно так или иначе связано со святым Мартином Турским. Благодатный плащ этого святого не сносился и спустя века.

Кажется, после апостолов Христовых уже не было ни одного земного пространства, не охваченного проповедью Христовой.

Апостол Филипп проповедовал в Эфиопии; его окружали обожженные солнцем скалы, среди которых вода казалась небесным даром. И подобна воде была Евангельская проповедь. Апостол Фома побывал на берегах серебряной реки Ганга. Апостол Андрей добрался до северных пределов; по преданию, он воздвиг крест на горе возле Киева, где после возникла одна из первых православных церквей на русской земле. Апостол Павел несколько раз почти доходил до западных границ: он был в Испании. Словом, и север, и юг, и запад, и восток апостолам были знакомы, и везде звучало Евангельское Слово. Но ведь «Книга Деяний» святых апостолов, начатая Лукой, не закончена. С последними строками в ней открываются совершенно новые, доселе неизвестные пространства. Апостолы, преподавшие евангельское благословение всем четырем странам света, благословляют и сопутствуют тем, кто в будущем разделит их труды. И святые последующих времен ревновали к апостольским подвигам, они были подобны апостолам.

Древние своеобразно представляли географию Земли. Все обитаемое пространство они называли терра ойкумена . Кроме него существовала и терра инкогнита — неизведанное пространство. Подчас древние, как, например, кельтские народности, предполагали, что именно в этом неизведанном пространстве и находится страна блаженства , где пребывают души лучших людей. Стремление проникнуть в это пространство, ощутить, еще находясь в теле, блаженную вечную жизнь описано во множестве легенд множества народностей. Порой это проникновение в иное пространство сопряжено со смертью, трудно отличимой от обрядов посвящения. Иногда оно наступает в результате долгого путешествия. Довольно часто это путешествие происходит по воде. После путешествия по земле или по воде странник достигает блаженной страны. И оказывается в совершенно другом времени, а бывает, что и вне времени. В блаженной стране есть свое особенное время, отличное от земного и непостижимое человеком.