Анатолий Фоменко - Царь славян

И далее, Евангелия говорят: «Так будет и пришествие Сына Человеческого; тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется. Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь вам приидет» (Матфей 24:40–42).

Никита Хониат здесь прямо и откровенно цитирует Евангелия, называя Христа Богочеловеком, см. выше.

Никита Хониат прямо обвиняет Андроника, что тот не щадил даже своих собственных родственников, отдавая приказ об их наказании и в то же время проливая притворные (по мнению Хониата) слезы жалости. Так например, Андроник «отдал под суд дядю Исаакова Константина Макродуку и Андроника Дуку… Спустя несколько дней эти люди были осуждены за оскорбление царского величества, несмотря на то, что принадлежали к партии Андроника, были самыми главными ее членами и вернейшими его друзьями» [140], с. 303. Оба были повешены [140], с. 305.

После чего «некоторые из приближенных к Андронику попросили у него снять тела повешенных. Выслушав просьбу без неудовольствия, Андроник спросил: давно ли они умерли, и, узнав от исполнителей казни, что злые зле погибли, сказал, что он жалеет об участи этих людей. С этими словами он заплакал и затем прибавил, что власть и строгость закона сильнее собственных его чувств и склонностей и решение судей сильнее его личного расположения» [140], с. 306.

Тем самым, Андроник подчеркивал, что никакие связи, в том числе дружеские или родственные, даже с самим императором, не могут освободить от заслуженного наказания.

Хониат приводит следующий яркий пример. По словам Хониата, во времена Андроника существовал старый обычай, согласно которому потерпевший крушение и прибитый к берегу корабль разграблялся местными жителями. Это весьма мешало торговле и было вредно для государства. Многочисленные строгие запреты предыдущих императоров ничего не могли с этим поделать. Поэтому, когда Андроник заявил, что он прекратит данное безобразие немедленно, никто не поверил. Однако Андроник издал указ, согласно которому в случае разграбления разбившегося корабля начальник той области, где это произошло, будет повешен на этом самом месте. Грабеж прекратился немедленно. Более того, местные жители стали помогать потерпевшим кораблекрушение, снабжать их едой и т. п. Хониат пишет по данному поводу: «Таким то образом на место бури вдруг явилась тишина и эта перемена до того была нечаянна, что, казалось, была делом руки явно нечеловеческой» [140], с. 338.

И опять мы видим пример того, как Хониат, обсуждая действия Андроника, обращается к евангельским ассоциациям. Чудо, нечеловеческая рука, утихшая буря и т. п. Напомним, что тема прекращения бури по просьбе Христа в Евангелиях присутствует в явном виде. «На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности. И, подойдя, разбудили Его и сказали: Наставник, Наставник, погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды: и перестали; и сделалась тишина» (Лука 8:23–24).

Отметим, что в приведенном фрагменте из Хониата его «евангельское высказывание» плохо вяжется с предыдущим рассказом о грабеже кораблей. Складывается впечатление, что позднейший редактор пытался вставить евангельский рассказ об утихшей буре в какое-нибудь подходящее место, но сделал это не очень удачно.

В Евангелиях часто к Христу обращаются словами «Учитель». Такое обращение встречается десятки раз. См., например, [108], с. 1155.

Никита Хониат, говоря об Андронике, тоже употребляет это слово, хотя и в переносном смысле: «Подобно жестокому УЧИТЕЛЮ» [140], с. 332. Ни к одному другому византийскому императору Хониат такого эпитета не прикладывает.

Более того, Хониат прямо называет Андроника «софистом», то есть мудрецом. Кроме того, софистами называли также «учителей мудрости и красноречия» [22]. Хониат говорит: «Он (Андроник – Авт. ) прибегнул к письменным хитростям и, как СОФИСТ, придумал небывалый способ» [140], с. 291. Такая характеристика Андроника вполне соответствует евангельскому описанию Христа, где он действительно предстает мудрецом и учителем.

Опять-таки, в жизнеописаниях византийских императоров подобная характеристика является уникальной или, по крайней мере, достаточно редкой.

Согласно Евангелиям, противниками Иисуса являются иудейские первосвященники и учителя. Никита Хониат описывает Андроника как византийского императора. Отметим, что в жизнеописаниях византийских императоров упоминания об иудеях, как о противниках императора, – вещь достаточно редкая. Описывая казнь противников Андроника, знатных жителей Царь-Града – Дуки и Макродуки, Никита Хониат пишет следующее: «Степан Агиохристофорит… схватил камень, какой только мог взять рукой, и, бросив его в Макродуку… убеждал всех последовать его примеру… Все собравшиеся взялись за камни и стали бросать их в этих мужей… Затем, когда они еще дышали, их подняли люди, которым было поручено это дело и, закрыв их покрывалами… отнесли Дуку в отдаленное место, ОТВЕДЕННОЕ ИУДЕЯМ ДЛЯ КЛАДБИЩА» [140], с. 305. Таким образом, Хониат, хотя и очень глухо, но все-таки упоминает иудеев, говоря о противниках Андроника. Опять возникает впечатление, что перед нами – текст, сильно обработанный позднейшим редактором. Многое из того, о чем в оригинале говорилось прямо и открыто, превратилось здесь в глухие и малопонятные намеки.

Отметим также сам способ казни – избиение камнями. Это – библейская казнь, и о ней часто упоминается как в Ветхом, так и в Новом Заветах. Например: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоанн 8:7). Кстати, Хониат здесь тоже пытается «сгладить углы» и представить побиение камнями не как казнь, а как всего лишь «предварительное мучение», заявляя, что потом Дуку и Макродуку повесили. То есть казнили не библейским способом, а обычным, средневековым. Тем не менее, создается впечатление, что в оригинале, который обрабатывал «Никита Хониат», речь шла все-таки именно о библейском побиении камнями.

В истории христианской церкви известно, что ПЕРВЫМ мучеником за Христа был архидиакон Стефан. См., например, «Деяния», главы 6–7 и 8:1–2; а также [153], статья: «Стефан, архидиакон и первомученик». На рис. 2.35 приведено одно из многочисленных старинных изображений мученичества Святого Стефана.

Рис. 2.35. «Мученичество Святого Стефана». Лудовико Виголи. Якобы XVII век. Взято из [38], с. 375, илл. 493.