Марк Солонин - Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Несмотря на то что в последние годы было опубликовано немало статей и книг, в которых рассматривается история разгрома КМГ Болдина, ясности так и не прибавилось. Архивные фонды 6-го мехкорпуса и его дивизий номинально существуют, но первичных оперативных документов там традиционно нет. И это несколько странно, если вспомнить, что по штатному расписанию в составе Управления мехкорпуса числились 11 писарей и еще 13 человек, должность которых обозначена как «заведующий делопроизводством» — было кому записать оперативную сводку, было и кому ее подготовить (96 человек старшего начсостава), да и 1042 мотоцикла могли бы вывезти при отступлении пару картонных папок с бумагами… Есть ровно два, записанных уже после разгрома, документа; составлены они были в одном и том же месяце, но в существенно разных условиях. Это доклад командира 7-й танковой дивизии генерал-майора Борзилова, поступивший в ГАБТУ 4 августа, и протокол допроса в немецком плену командира 4-й танковой дивизии генерал-майора Потатурчева от 30 августа 1941 г.

Доклад Борзилова небольшой, всего три страницы машинописного текста, протокол допроса Потатурчева значительно больше (с немцами генерал был весьма словоохотлив), но сути дела — описанию участия вверенных им дивизий в контрударе у Гродно — и в том и в другом случае посвящено всего несколько фраз.

Протокол допроса Потатурчева:

«После сосредоточения в районе Грудек оба танковых полка,7-й и 8-й, отправлены маршем на Гродно, где к ним примыкали справа — части 11-й дивизии (так в тексте, но речь идет, разумеется, об 11-м мехкорпусе) , слева — части 7-й дивизии, для обороны (???) на фронте шириной 12 км на рубеже Индура, Кузница от немецких частей, наступающих с направления Гродно. О порядке подчиненности [частей дивизии?] он не смог дать ясных сведений. Его командный пункт находился в районе Грудек. Управление дивизией было невозможным, т. к. находились далеко друг от друга (так в тексте) . Уже в первые дни части его дивизии были разбиты германскими ВВС. С большей частью танков выдвинулся он на [указанную] линию [согласно] приказа. Он имел строгий приказ не отступать. Вследствие обхода и охвата Гродно передовыми германскими силами в направлении на Волковыск дивизия вынуждена была отступить и в ходе боя в районе Белосток (???) была измотана и полностью разгромлена. 30 июня он с несколькими [оставшимися] солдатами и офицерами покинул переставшее существовать соединение». [409]

Понять что-либо тут сложно. Внутренняя противоречивость и сумбурность показаний усугубляются проблемой двойного перевода (с русского на немецкий и с немецкого на русский). Доподлинно известно, что дивизия Потатурчева — как и все прочие соединения КМГ Болдина — имела задачу на наступление, а вовсе не на оборону; «строгий приказ» требовал наступать до Меркине, а не отбиваться «от немецких частей, наступающих с направления Гродно». Обход и охват со стороны правого берега Немана (точнее говоря — нависшая угроза такого охвата), действительно, подтолкнули части КМГ Болдина к отступлению, но отступали они, конечно же, не на запад к Белостоку, а в прямо противоположном направлении, на Волковыск, Слоним.

В качестве главной причины разгрома Потатурчев называет воздействие немецкой авиации ( «части его дивизии были разбиты германскими ВВС» ). Не стоит даже тратить время на доказательства принципиальной абсурдности такого утверждения, просто перевернем еще несколько страниц протокола допроса: «На вопрос, были ли немецкие воздушные атаки на танки успешными, он ответил, что однажды при налете «штук» (немецкое жаргонное наименование пикирующих бомбардировщиков Ju-87) на колонну из 16 танков не было ни одного попадания. Бомбы не попали ни в один танк. Осколочное воздействие не причинило вреда». И это не единственный пример самоопровержения. В начале протокола допроса читаем: «Тому, что немцы обнаружили много неповрежденных танков, было дано такое объяснение: они либо имели перегрев [двигателей] , либо не имели более горючего». Через несколько страниц: «Отказы двигателей, по его мнению, не были частыми, т. к. почти все танки его дивизии были совершенно новыми». После этого в протоколе появляется запись: «Здесь он сам себе противоречит».

Пожалуй, единственный значимый (и, в частности, во многом объясняющий алогичность показаний Потатурчева) факт заключен в короткой фразе: «Его командный пункт находился в районе Грудек». Особенно красноречиво это смотрится в сочетании с тем, что «радиосвязь не устанавливалась для предотвращения подслушивания и пеленгации с немецкой стороны». От Грудека до Кузницы 45 км по прямой. Как можно руководить наступлением танковой дивизии, находясь на таком расстоянии от поля боя, да еще и с отключенной радиосвязью? Не потому ли столь противоречивы показания Потатурчева, что он вынужден был рассуждать о том, чего лично не видел и не слышал?

Теперь обратимся к докладу генерал-майора Борзилова. Написан он нормальным русским языком, без двойного перевода, все слова знакомые — но понять смысл произошедшего трудно:

«Выполняя задачу, дивизия в первой половине дня 24.6 сосредоточилась на рубеже для атаки южнее Сокулки и Старое Дубовое (н.п. в 8 км западнее Индура. — М.С. ) . Разведкой было установлено, что танковой дивизии противника нет, а были мелкие группы танков (???), взаимодействующих с пехотой и конницей (???) . 24–25.6 дивизия, выполняя приказ командира корпуса и Маршала т. Кулика, наносила удар: 14-й танковый полк — Старое Дубовое и далее Гродно, 13-й танковый полк — Кузница и далее Гродно с запада, где было уничтожено и разогнано до 2-х батальонов пехоты и до 2-х батарей артиллерии.

После выполнения задачи части дивизии сосредоточились в районе Кузница и Старое Дубовое, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах. 25–26 июня до 21.00 дивизия вела оборонительный бой при взаимодействии с 29-й моторизованной дивизией и 36-й кавдивизией, наносила удары накоротке перед фронтом 128-го мотострелкового полка 29-й мд и 36 кавдивизией». [408]

Что значит «после выполнения задачи»? Задачей, в соответствии с приказом командующего фронтом, было занять Меркине, причем к исходу дня 24 июня. Из текста доклада вроде бы следует, что приказ, полученный Борзиловым от командира мехкорпуса, ставил менее масштабную задачу — дойти до Гродно. Фактически же дивизия после т. н. «выполнения задачи» возвращается в исходный район (Кузница, Старое Дубовое). И с каким это противником танковая дивизия, имеющая три сотни танков, да еще и во взаимодействии с двумя другими дивизиями, вела после этого «оборонительный бой»? Бронированный монстр два дня отбивался от пехотной дивизии вермахта? Да так и не отбился: