Адриан Голдсуорти - Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

То и дело случалось, что они ждали (хотя комнаты, где они могли бы расположиться, не было) в течение нескольких часов, и иногда в конце дня их отсылали обратно, поскольку Каракалла решал вообще не встречаться с ними {75} 75 Dio Cass. LXXVIII. 15. 2—7; о вынужденных ждать важных посетителях см.: Dio Cass. LXXVIII. 17. 3—4; обсуждение стиля правления Каракаллы см.: Potter D. The Roman Empire at Bay. London, 2004. P. 140—146, где упоминается посещение им святилищ. См. также работу: Fowden G. Polytheist Religion and Philosophy // САН. 2 nd ed. Vol. XII. Cambridge, 2005. P. 545—547; пример того, как Каракалла выслушивал просьбы, см. в SEG. XVII. 759; дискуссию см. в исследовании: Williams W. Caracalla and Rhetoricians: A Note of the Cognitio de Cohaihensis // Latomus. T. 33. 1974. P. 663-667. .

Малорослый, слабый здоровьем Каракалла стремился, чтобы в нем видели сурового и агрессивного «человека действия», в первую очередь солдата. Когда он говорил с преторианцами после убийства Геты, то сказал им: «Возрадуйтесь, товарищи, ибо ныне я могу оказать вам благоволение». В годы его правления жалованье воинам повысилось настолько, что финансистам империи оказалось нелегко справиться с ситуацией, учитывая увеличившиеся расходы. Во время кампаний император одевался как простой солдат и вел себя соответственно — вплоть до того, что собственными руками размалывал порцию зерна в муку, чтобы приготовить себе пищу. Это театральное представление, вероятно, устраивалось в основном для гвардейцев; на марше он иногда брался нести один из самых тяжелых преторианских штандартов. В ходе кампаний императоров обычно сопровождали избранные сенаторы, но Каракалла предпочитал общество офицеров — опять-таки в основном гвардейских. Он также обожал своих телохранителей, singulares Augusti, среди которых было много германцев. Часть их имела звание центурионов и всегда находилась при императоре. Каракалла называл их своими «львами». Дион также припоминает, что император приносил питье часовым, охранявшим его ставку. Другие римские полководцы (тут в первую очередь надо упомянуть Юлия Цезаря) также играли роль «товарища-солдата», но Каракалла переходил в этом всякую меру (как и во многом другом). Здесь было нечто значительно большее, нежели признание того, что его власть полностью зиждется на контроле над армией. Он также бредил Александром Великим и, очевидно, желал, чтобы в нем видели подобие юного завоевателя, подчинившего себе столь значительную часть известных земель {76} 76 Dio Cass. LXXVIII. 7. 1-9. 1, 13. 1-2, Herodian. IV. 7.4-7; «Возрадуйтесь, друзья-воины…» — Dio Cass. LXXVIII. 3. 1; Herod. IV 7. 7 сообщает, что он нес штандарты легиона и говорит об их тяжести, но любопытно, что Светоний подчеркивает значительный вес преторианских штандартов (Suet., Gaius 43). О «львах» см.: Dio Cass. LXXIX. 5. 5—6. 2; об императоре в роли простого солдата см.: Campbell J. The Emperor and the Roman Army, 31 ВС — AD 235. Oxford, 1984. P. 32-59, особо см. 51—55; дискуссию по поводу изменения стилей командования в целом см.: Goldsworthy A. In the Name of Rome. London, 2003. .

В 213 году Каракалла провел кампанию на Рейне, а в последующие годы переместился на Дунай. На обеих приграничных территориях имелись признаки реорганизации и создания новых военных баз. Вероятно, именно во время этих кампаний он взял в привычку носить галльский плащ с капюшоном («каракаллу»), из-за чего и получил свое прозвище. В 215 году он отправился на Восток и пребывал там остаток жизни, пойдя по стопам своего героя Александра. Он создал новые соединения (а возможно, реорганизовал уже существовавшие легионы) по образцу древней македонской фаланги. В ту зиму, находясь в Александрии, Каракалла призвал молодых мужчин города собраться и построиться, объявив, что хочет призвать их на военную службу. Вместо этого приказал своим войскам перебить их, и эта резня так и не получила сколь-либо удовлетворительного объяснения. Он также предпринял серию кампаний против Парфии, расколотой гражданской войной между двумя братьями, претендовавшими на трон. Каракалла просил руки дочери одного из претендентов, наподобие Александра, женившегося на Роксане. Его предложение отвергли, и некоторые считали, что это стало предлогом для войны {77} 77 О его кампаниях см.: Dio Cass. LXXVIII. 13.3—15.2. 18. 1—23. 2; LXXIX. 1. 1-3. 5; Herodian. IV. 7. 3-7, 8. 6-11. 9; SHA. Caracalla. 6. 1—6; дискуссию см. в работе: Potter (2004). P. 141 — 144; Millar F. The Roman Near East, 31 ВС — AD 337. Cambridge (Mass.), 1993. P. 142— 146, а также работу Б. Кэмпбелла: Campbell В. The Severan Dynasty // САН 2 nd ed. Vol. XII. Cambridge, 2005. P. 18-19. .

В начале 217 года значительные силы сосредоточились в Эдессе, готовясь к новому вторжению. 8 апреля Каракалла предпринял путешествие, дабы посетить святилище близ Карр — в 53 году до н.э. римляне потерпели здесь сокрушительное поражение от парфян, но теперь это поселение находилось в римской провинции и недавно получило статус колонии. Когда император остановился, чтобы отдохнуть с дороги, один из приближенных воинов, Юлий Марциал, заколол его. Убийца прежде служил в преторианских когортах, где добровольно продолжал службу, однако был разгневан на то, что Каракалла отказался сделать его центурионом. Через несколько минут сам Марциал был разорван на куски «львами» императора и умер прежде, нежели смог сообщить какие бы то ни было подробности заговора. Это сняло камень с души его организатора, Марка Опеллия Макрина, одного из двух префектов претория, который смог теперь сослаться на полное неведение. Каракалла по-прежнему был популярен у преторианцев, да и армия восприняла известие о его убийстве без энтузиазма. На самом деле Макрин незадолго до этого обнаружил, что кто-то направил императору сообщение о его нелояльности, и решил нанести удар прежде, чем сам будет осужден {78} 78 Dio Cass. LXXIX. 4. 1-6. 5; Herodian. IV. 12. 1-13. 8; SHA. Caracalla. 6. 5-7. 1. .

Каракалла не оставил наследника. Брак его оказался неудачен, детей у него не было (все полагали, что в последние годы жизни болезнь сделала его импотентом). Он не указал преемника, в основном из-за того, что никому не доверял, но, учитывая его молодость, это и не казалось важным. В течение двух дней у империи не было императора, а Макрин выведывал мнение ведущих лиц империи. Затем он провозгласил себя новым правителем и принял все императорские титулы и полномочия, не дожидаясь такой формальности, как голосование сената. В прошлом армия выдвигала императоров (прошло всего двадцать лет с тех пор, как Север победил Клодия Альбина), но здесь было нечто иное. Макрин был не сенатором, а всадником, занявшим высокое положение благодаря преданности патронам и хорошему знанию законов. Префекты претория всегда выбирались из числа всадников, считалось: они не могут подняться до высшей должности. Даже Сеян, который в 31 году приблизился к тому, чтобы сместить императора Тиберия [24] Сеян действительно был обвинен в заговоре против Тиберия и казнен (погибла и его семья), что, однако, не означает существования такого заговора в действительности; во всяком случае, историками высказывались обоснованные сомнения на сей счет. См.: Парфенов В.Н. Сеян: взлет и падение // Античный мир и археология. Вып. 10. Саратов, 1999. С. 65—88. — Примеч. пер. , по очереди занимал государственные посты, включая консульский. В возрасте пятидесяти пяти лет Макрин «одним махом» достиг высшей власти. Несомненно, отсутствие поблизости сенаторов, которых можно было бы счесть подходящими претендентами на престол, облегчило положение Макрина. Наместниками Месопотамии с самого начала назначались всадники, а Каракалла никогда не имел привычки брать с собой в военный поход старших сенаторов. Те немногие, которые все-таки путешествовали с ним, пользовались его особым расположением. Недавнее разделение провинций на менее крупные единицы означало, что нигде в империи не оказалось правителя, контролировавшего бы столь же крупные силы, как те, что квартировали в Эдессе. Второй префект претория сослался на преклонный возраст и сделал уступку в пользу своего коллеги.