Адриан Голдсуорти - Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

Город Пальмира — жители, чьим родным языком был арамейский, именовали ее Тадмор — разбогател благодаря торговле, но своим существованием был обязан прежде всего воде. Находившиеся в ней источники и колодцы представляли собой большую редкость в сирийской пустыне; вероятно, латинское наименование города означало «место, где растут пальмы». В начале I века римляне установили над Пальмирой власть, но прочные торговые связи с Парфией по-прежнему сохранялись. Жители империи стремились приобретать предметы роскоши, привозимые с востока, в еще больших количествах, чем прежде, и Пальмира стала важнейшим перевалочным пунктом для больших караванов, шедших через пустыню. Изображения верблюдов чрезвычайно распространены в искусстве Пальмиры, что свидетельствует о важной роли этих животных при преодолении пустынь. Практически вся торговля велась вдоль Евфрата. Некоторые караваны останавливались в Дураевропос, примерно в ста тридцати милях от Пальмиры, где до реки было ближе всего, но в конечном итоге большинство спускалось далее вниз по Евфрату к торговым портам, расположенным ниже, или к самому Персидскому заливу. В некоторых надписях упоминаются пальмирские купцы, добиравшиеся даже до Индии. В других содержится немало подробных сведений об организации и охране караванов, поскольку высокая стоимость специй и прочих предметов роскоши, которые они перевозили, создавали сильное искушение у грабителей, желавших напасть {159} 159 Stoneman P. Palmyra and its Empire: Zenobia's Revolt Against Rome. Ann Arbor. 1992. в особенности Р. 31—49. .

В дни Одената Пальмира была большим, величественным городом. Ее руины в пустыне, являющие собой поистине романтическое зрелище, в свое время стали чем-то вроде сенсации, когда европейцы обнаружили их в середине XVIII века. Крупнейшим памятником города был храм Бела (Ваала), созданный в I веке, в архитектуре и убранстве которого сочетались римский, греческий и местный стили. Со временем в городе появилось большое количество величественных построек в греко-римском стиле; не были выстроены только бани и амфитеатр, типично римские здания, или греческий гимнасий, поскольку они не соответствовали вкусам местных жителей. Горожане пользовались в повседневной жизни несколькими языками; значительная часть надписей представляла собой билингвы, причем наряду с пальмирским чаще всего использовался греческий. На латыни, судя по всему, говорили значительно меньше, даже после того, как при Адриане Пальмира получила статус римского города. Пальмирских купцов можно было встретить повсюду. В Риме их также было немало — вспомним, что мы уже встречались с Баратом, оставившим надпись в память о своей жене-британке близ Адрианова вала. Другие уроженцы Пальмиры обитали — если не постоянно, то по крайней мере подолгу — в общинах в долине реки Евфрат, а некоторые даже становились чиновниками при местных лидерах {160} 160 О культуре см. Millar (1993). Р. 319—336; хорошо иллюстрированный обзор архитектуры города см. в издании: Browning I. Palmyra. London,1979. .

Фамилия Одената относилась к числу семей, разбогатевших на караванной торговле, однако вряд ли можно с уверенностью утверждать, что пальмирская аристократия формировалась из числа торговцев или что торговые удачи приносили ей могущество. Мы не располагаем свидетельствами о том, что Оденат происходил из древнего царского рода. Главные городские магистраты именовались «стратегами» («полководцами»), и хотя именование этим древнегреческим титулом гражданских чиновников было принято во многих городах, в Пальмире они по-прежнему были облечены военной властью. Для защиты караванных путей город содержал сильные войска; кроме того, жители Пальмиры служили в регулярной армии Рима — назовем, к примеру, когорту в Дураевропос. В те времена особенной славой пользовались пальмирские лучники и тяжелая кавалерия (катафракты), но, по-видимому, у города имелась и более легкая кавалерия, и всадники, ездившие на верблюдах, более уместные в роли конвойных. Когда Оденат сражался с персами и подавлял мятеж узурпатора, он присоединил эти отряды к римским войскам {161} 161 Stoneman (1992). P. 61—63, 76—79; важное значение тяжеловооруженной кавалерии отмечается в: Zosim. I. 50. .

На момент смерти мужа Зенобии, вероятно, было около тридцати лет. Подобно супругу, она, по-видимому, происходила из аристократической семьи и имела римское гражданство. Ее дети изучили латинский язык; сама она, как считается, плохо знала латынь, зато хорошо — греческий и египетский, а также арамейский. Став царицей, Зенобия объявила, что происходит от Птолемеев и Селевкидов — династий, правивших в государствах, созданных полководцами Александра Великого. В особенности она, по-видимому, поощряла сравнения собственной персоны с Клеопатрой. Ряд источников подчеркивает ее красоту, а также ум, смелость, выносливость и любовь к таким «мужским» занятиям, как охота. Вместе с тем они не изображают ее любительницей плотских утех (что необычно, когда речь идет о женщине, в особенности восточной); напротив, они специально отмечают ее целомудрие, подчас доходившее до исключительных пределов {162} 162 Stoneman (1992). P. 111 — 127, Watson A. Aurelian and the Third Century. London, 1999. P. 59-66, Dodgeon & Lieu (1991). P 83-86; SHA. Trig. Tyr. 30. 1—3, 12—22, в особенности 30. 12, где утверждается, что Зенобия разрешала Оденату возлечь с ней лишь для того, чтобы иметь детей, и имела обыкновение ждать до тех пор, пока не убеждалась, что не беременна, прежде чем дозволяла ему соединиться с ней вновь; сравнение с Клеопатрой см. CIS. II. 3946; это сходство также подчеркивается в SHA. Trig. Туг. 30. 19—20; Aurelian. 27. 3, Prob. 9. 5. .

В течение нескольких лет после убийства Одената ни один римский император не мог ничего предпринять, чтобы взять под контроль восточные провинции. Вабаллат получил те же самые звания и полномочия, что и его отец, все это опять-таки весьма напоминало претензии на императорский титул и длилось несколько лет. В надписи 271 года мальчик именуется «восстановителем единого Востока». Вплоть до восшествия Аврелиана на престол монеты, выпускавшиеся в областях, подконтрольных Зенобии и ее сыну, чеканились по стандартным образцам. Через несколько месяцев там стали появляться монеты с двумя «головами». На одной стороне находилось изображение безбородого Вабаллата, названного «достойнейшим» (т.е. сенатором), «царем» Пальмиры, «победоносным полководцем» (imperator) и «вождем римлян» (dux Romanorum). Трудно сказать, действительно ли мальчик представлен здесь младшим соправителем Аврелиана {163} 163 Lang (1996). Р. 64-69, Dodgeon & Lieu (1991). P. 84-85, 88-89, Potter (2004). P. 266-267 и Millar (1993). P. 171-172. .

По мере того как влияние Вабаллата росло, территории переходили под его контроль. Верные ему силы сражались на юге, в Аравии. В надписи из Востры говорится о восстановлении храма Юпитера Аммона, «разрушенного врагами из Пальмиры». В 270 году армия вторглась в Египет, нанеся поражение войскам, которыми командовал наместник провинции. Затем основные силы Зенобии отступили, но вернулись, чтобы подавить восстание. Странным образом этот шаг не был расценен как решительный разрыв с римским императором. Подобно силам Одената, армия Зенобии, по-видимому, представляла собой смесь римлян — кадровых военных и солдат из Пальмиры. К тому же командовавшие ею Септимий Забда и Септимий Забдай были уроженцами Пальмиры и одновременно римскими гражданами. Зенобия, судя по всему, предпочитала полагаться на людей из родного города, которые, возможно, состояли в родстве между собой {164} 164 О работах в храме в Бостресм. IGLS.9107 = AE. 1947, 165; перевод приводится в Dodgeon & Lieu (1991). P. 86; о египетской кампании см. Potter (2004). Р. 266-267, Watson (1999). Р. 61-63, Zosim. 1.44, SHA. Claud. 11. 1—2. .