Адриан Голдсуорти - Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

Высоко поднявшееся солнце… палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружия. Наконец под напором силы варваров наша боевая линия совершенно расстроилась… Одни падали неизвестно от чьего удара, других опрокидывала тяжесть напиравших, некоторые гибли от удара своих товарищей… Император, находившийся среди простых солдат, как можно было предполагать — никто не подтверждал, что сам это видел или был при том, — пал, опасно раненный стрелой, и вскоре испустил дух; во всяком случае, труп его так и не был найден.

Рассказ Аммиана Марцеллина о катастрофе при Адрианополе {351} 351 Amm. Marc. XXXI. 13. 10—12 (в русском издании — XXXI. 13. 7—13. Пер. А.И. Сонни и Ю.А. Кулаковского). — Примеч. пер.

17 ноября 375 года император Валентиниан находился в верховьях Дуная, где принимал делегацию старейшин племени квадов — давних противников Марка Аврелия, недавно совершивших набег на римские провинции Верхняя и Нижняя Паннония. Кампании Валентиниана всегда были ориентированы и на использование силы, и — в равной, если не в большей мере — на дипломатию. Он был известен как человек вспыльчивый — настолько, что вспыльчивость его выходила за рамки сложившегося в IV веке устойчивого образа гневливого и малообразованного иллирийца. Когда вожди племен заявили, что набеги совершали отряды иноземцев без их согласия и что по этой причине строительство новых укреплений римлянами — настоящая провокация, императора охватила ярость от такой наглости. Он заговорил, но посреди его возмущенной речи его хватил удар, и он скончался. Ему было пятьдесят четыре года {352} 352 Amm. Marc. XXX. 6. 1-6. .

Несколькими годами ранее Валентиниан даровал титул августа своему старшему сыну Грациану. Теперь юноше исполнилось шестнадцать лет; отец оставил его в Трире. Младшему брату, Валентиниану II, было всего четыре года, но войска и чиновники на Дунае немедленно провозгласили его августом. Ни Валент, ни Грациан не давали на это санкций, но они не чувствовали себя в силах противиться возвышению этого ребенка. Валентиниан, а благодаря ему и Валент, взошли на трон благодаря влиятельной группе чиновников и армейских офицеров. Царствуя, братья должны были соблюдать осторожность, чтобы эти люди оставались довольны. Примечательно, что ряд наиболее видных чиновников сохранял за собой свои посты много лет — куда дольше, чем это было принято в прошлом (правление Юлиана в особенности ознаменовалось быстрой ротацией кадров на руководящих должностях). Отдельные группировки представителей высшей бюрократии сосредоточивали полноту власти в своих руках на территориях, подвластных обоим императорам. Такие люди не хотели воссоединения административного аппарата под властью одного правителя, не будучи уверены в том, что им вновь удастся монополизировать руководящие должности. Валентиниан и Валент знали, что их династия основана слишком недавно и потому ее положение небезопасно, и вследствие этого им следовало уважать мнение ведущих представителей администрации. В 375 году часть последних решила, что им нужен отдельный императорский двор и возможность править в условиях номинального контроля со стороны Валентиниана II. Их оказалось достаточно много, чтобы вынудить Валента и Грациана пойти на уступки {353} 353 О господстве крупных чиновников и бюрократов см.: Potter D. The Roman Empire at Bay, AD 180—395. London; New York, 2004. P. 533-546. .

Империя вновь оказалась разделена на три части. Валент по-прежнему контролировал восточные провинции, тогда как к Валентиниану II перешли Италия и Северная Африка.

Формально Иллирик также находился под его властью, но на практике и он, и прочие западные земли контролировались Грацианом. Несмотря на юный возраст, последний с самого начала правления вел активные действия на границе, продолжая начатые отцом карательные экспедиции и переговоры с позиции силы. На тот момент группа чиновников, в чьих руках была сосредоточена власть при императорском дворе, была удовлетворена сложившимся положением, когда императорами стали юноша и младенец, и поддерживала его {354} 354 Lenski N. The Failure of Empire: Valens and the Roman State in the Fourth Century AD. Berkeley, 2002. P. 14—45, в особенности Р. 56—67. .

В 376 году большая группа готов сосредоточилась на дальнем берегу Дуная. То был не отряд, собравшийся для набега: сюда явился весь народ, с женщинами и детьми на телегах. Их называли тервингами, хотя существовали и другие племена, именовавшие себя так. Существовала еще одна большая группа тервингов и в целом по крайней мере полдюжины отдельных групп готов, упоминаемых в наших источниках, — возможно, их было и больше, но сведений о них попросту не сохранилось. Готы, как и алеманны, франки и прочие, оставались чрезвычайно раздробленным народом, расщепленным на племена и другие группы, подчинявшимся множеству королей, вождей и старейшин. В V веке остготы и вестготы добились того, что для них выкроили земли из территории империи, и создали там свои королевства. Свидетельств о том, что эти группы уже существовали в дни Валента под этим или под другими именами, нет. Хотя они фигурируют в более давних описаниях, относящихся к 370-м годам, на памяти следующего поколения ни остготов, ни вестготов уже не было {355} 355 См. Heather P.J. Goths and Romans 332-489. Oxford, 1991. P. 12-18, 84-121, idem. The Goths Oxford; Cambridge, 1996. P. 51-93, Wolfram H. The Roman Empire and its Germanic Peoples. Berkeley, 1997. P. 69—72, Kulikowski M. Rome's Gothic Wars. Baltimore, 2007. P. 43—70; Burns T. Barbarians Within the Gates of Rome: A Study of Roman Military Policy and the Barbarians, ca. 375—425 A.D. Bloomington, 1994, в особенности P. 303-304, n. 117. .

Тервинги отправили вперед послов, прося разрешения Валента вступить на территорию империи. Они хотели поселиться там — желательно во Фракии — и в обмен обещали поставлять рекрутов в имперскую армию. В тот момент император находился в Антиохии, поскольку трения с персами по вопросам контроля над Арменией продолжались, так что его ответ ожидался прийти с опозданием на месяц или более. Прежние его отношения с готами далеко не всегда были безоблачными: напряженность возникла с самого начала его правления. В 365 году на призыв Прокопия откликнулось три тысячи готских воинов (правда, они подошли слишком поздно и их появление не имело значения). Готы объяснили свои действия тем, что считали себя обязанными блюсти старинный договор с Константином, оказывая поддержку любому его родственнику, пусть и дальнему. Трудно сказать, насколько это было искренне. Гражданские войны в империи зачастую сбивали с толку военных предводителей, обитавших вне ее границ. Они также были чрезвычайно падки на деньги, и готы, поспешившие к Прокопию, не исключено, просто чувствовали, что если они помогут узурпатору победить, то он, вероятно, проявит большую щедрость, нежели император {356} 356 Amm. Marc. XXXI. 3. 8—4. 4; о поддержке в адрес Прокопия см.: Amm. Marc. XXVI. 10. 3, а также: Heather (1991). P. 101-102, 109, 116; Kulikowski (2007). P. 112-118. .