Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Бытовые условия жизни, рациональное питание и общая гигиена тоже могли отразиться на чувствительности человеческой кожи к боевым отравляющим веществам. Врачи-коммунисты должны были скрупулезно исследовать особенности материальной среды, окружавшей подопытных жертв. Ведь именно эта материальная среда, по мнению классиков марксизма, формировала личность, а следовательно, и индивидуальные особенности кожи этой личности. Малейшая пропущенная деталь в таком опыте могла дать неверную картину и отразиться на характере ядовитой продукции военных заводов.

Научно-материалистические методы изучения поражающего воздействия требовали не только зафиксировать физическое состояние подопытных, но и указать, к каким социальным классам принадлежат эти люди, какими профессиями они добывали хлеб свой насущный. Поэтому исследователям было важно продемонстрировать начальникам из головного Химотдела классовый подход к проблеме подопытных «субъектов».

«По социальному положению, — писали доктора, — среди испытуемых имеются рабочие, крестьяне, студенты и врачи. Всего было обследовано 53 человека. Из них мужчин — 39, женщин — 14».

Газовой проверке должны были подвергнуться представители всех слоев советского общества, кроме обитателей кремлевского холма. Драгоценные сверхчеловеческие жизни требовали другой терапии.

Далее те же советские врачи хладнокровно фиксируют особенности своих будущих жертв, указывая как на пигментацию кожи, так и на тяжесть заболеваний, с которыми они идут на опыты. Эта статистика особого рода, она дает представление о человеческом облике ее авторов: «Людей с темной кожей — 9, с болезнями кожи — 8, венеритиков — 20, при чем из них 2 с мягким шанкром, 3 — в I (серонгональной стадии), 9 — во II и 6 — в III, остальные здоровы. Испытуемые препараты приготовлялись в лаборатории д-ра З.М. Явича, перед каждым опытом ex tempore»14.

Для науки очень важно описать структуру эксперимента, даже если этот эксперимент преступен или бесчеловечен. Нужно подробно изложить все тонкости, чтобы потом коллеги-оппоненты не смогли упрекнуть тебя в небрежности или спекуляции. Видимо, поэтому подчиненные доктора Явича так трепетно оформляли мрачный документ: «Препарат во всех опытах наносился на внутреннюю поверхность правого предплечья в верхней его трети и по средней линии»15.

Не следует думать, что те, кто согласился или был втянут в эти исследования в качестве «субъектов», не страдали, не испытывали разнообразных мук. Так, в одном из отчетов встречаем скупое описание действия боевых отравляющих веществ: «Субъект № 25 — Боль и зуд были значительные»16.

Всю большую работу по изучению человеческих язв и пузырей снабдили необходимым научным инструментом и дотошными таблицами. «Эта таблица наглядно показывает, что люди со смуглой кожей наших широт реагируют одинаково с белой кожей»17, — делали грандиозное открытие военные врачи.

Какими же хладнокровными были эти советские доктора, которые ежедневно обходили палаты с изуродованными ими мужчинами и женщинами, с их жертвами, страдавшими от непрекращающегося зуда и язв! Врачи методично осматривали внутреннюю поверхность предплечий и заносили в свои таблицы размеры поражений кожи или просто ставили крестики.

Заметим, что весь эксперимент был спровоцирован публикациями в зарубежной научной прессе, сообщавшей о некоторых особенностях реакций кожи на отравляющие вещества, связанные с болезнями, пигментацией и, видимо, расовыми и классовыми особенностями жертв. Однако советские «гуманисты» в белых халатах после многочисленных опытов смогли доказать то, что было понятно и без экспериментов.

«На основании этих данных, — рапортовали доктора, — говорить о том, что есть какие-либо больные, которые не поддаются действию этих веществ, мы не можем. Здесь нужно отметить интересный факт, что экзематики, обычно реагирующие на незначительное внешнее раздражение, не оказались наиболее чувствительными. Сифилитики, вопреки утверждению американских авторов, также не оказались нечувствительными к этим веществам. Действие мышьяка как предохраняющего фактора нами также отмечено; старые сифилитики, прошедшие много курсов лечения (№ 8, 11, 13, 14, 17), дали положительные результаты на иприт точно так же, как и на люизит»18. Результаты мучений «объектов» и «субъектов» в конце концов суммировались в кратком отчете о деятельности Химического комитета Военно-химического управления РККА за несколько месяцев и превращались в краткие строчки: «Произведена сравнительная оценка действия иприта и люизита на кожу человека и установлена токсическая доза каждого из них»19.

К этому результату следовало еще прибавить один естественный вопрос: а знали ли больные экземой, сифилисом и туберкулезом, что на них ставятся опыты по боевым отравляющим веществам? Готовы ли они были отдать свою мучительную жизнь химической обороне СССР?

Стремился не отставать от коллег и 5-й отдел Института химической обороны им. ОСОАВИАХИМа. Когда позднее, в 1930 году, специалисты 5-го отдела ИХО намеревались опробовать новый токсичный препарат «вещество № 409», здесь уже была разработана целая «методика», о которой сообщалось: «Испытывалось на людях по принятой в отделе методике. В качестве растворителя пользовались ацетоном. Объектами являлись красноармейцы Московского гарнизона»20.

30 октября 1929 года в Институт химической обороны из главка поступило распоряжение за № 304, гласившее: «Начальник управления по вопросу об использовании людей в качестве биологического контроля ПРИКАЗАЛ: поставить этот вопрос на Н.С. ИХО [15] Н.С. ИХО — научный совет Института химической обороны. и разработать проект инструкции при различных испытаниях ОВ на людях. Протокол заседания Н.С. представьте начальнику управления вместе с инструкцией. Сообщается для сведения, что начальник управления по данному вопросу намеревается доложить наркому»21.

Как это ни удивительно, опыты на людях часто не имели официального разрешения Фишмана, хотя он регулярно получал о них информацию. Результат был необходим ему любой ценой. Это был тот же самый Фишман, которого возмущали немецкие публикации о газовых опытах над пленными белогвардейцами на Украине. Начальник химического управления РККА смотрел на происходящее в советских лабораториях сквозь пальцы, потому что сам возглавлял всю эту бригаду садистов. Обладая огромной властью, Фишман в любой момент мог прекратить эксперименты на людях, но ни разу эта мысль не пришла ему в голову. Наоборот, начальнику предлагали расширить секретные эксперименты на благо укрепления мощи Рабоче-крестьянской Красной Армии самыми изощренными способами. Военные химики без ложного стыда сообщали своему начальнику о новых мизантропских планах. И сырьем для этих планов должны были стать их подчиненные или пребывающие в неизвестности граждане СССР.