Людмила Морозова - История России. Смутное время

В конце 1610 г. многие русские люди наконец-то поняли, что главными их врагами являются поляки во главе с королем Сигизмундом, что проект избрания на престол королевича Владислава является утопией, а в реалии существует угроза окончательно потерять и свое национальное государство, и свою православную веру. В Москве оставалась горстка изменников, которых автор «Новой повести» называл «кривителями», не «земледержцами», а «землеедцами» и «человекогубителями», пытавшихся сотрудничать с поляками и королем, остальные же жители страны были готовы в любой момент начать сражаться с интервентами. Им только требовались смелые и отважные вожди, и очень скоро те появились.

ПСРЛ. Т. 14; РИБ. Т. 13; Мархоцкий Н. История Московской войны. М., 2000; Тушинский вор: личность, окружение, время. М., 2001; Морозова Л.E. Смута: ее герои, участники, жертвы. М., 2004; она же. Россия на пути из Смуты. М., 2005; она же. Два взгляда Сигизмунда III на Русское государство // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002. С. 126–137; Лисейцев Д. В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. М., 2009.

Рязанский воевода П. П. Ляпунов одним из первых понял, что поляки являются главными врагами его Отечества. Он не только получал из Москвы сведения от своих знакомых о том, что власть в столице оказалась в руках начальника польского гарнизона А. Гонсевского и его сподручников, которые притесняют горожан, но и узнавал многое об истинных планах Сигизмунда из писем брата Захария, который был под Смоленском в составе русского посольства. 3. Ляпунов притворился, что согласен сотрудничать с поляками, и стал часто встречаться с ними во время застолий. После распития спиртных напитков он умышленно провоцировал новых знакомых на откровенные беседы. Из них он узнал о задумках польского короля.

Очень скоро Захарий выяснил, что Сигизмунд не собирается давать сына на московский престол, понимая, что его юный сын станет послушной игрушкой в руках бояр. Король намеривался сначала окончательно отторгнуть Смоленск от Русского государства, а потом и само государство присоединить к своей короне. Естественно, что истинных патриотов России такая перспектива устроить не могла.

Прокопий Петрович, поразмыслив над сложившейся ситуацией, понял, что необходимо связаться с воеводами других городов и вместе разработать план по спасению страны от польского гнета. Гонцы с его грамотами отправились в Калугу, где все еще находились остатки войска Лжедмитрия, во Владимир, Суздаль, Кострому, Ярославль, Переславль-Залесский, Тулу, Романов и другие города. Очень скоро отовсюду пришли послания, в которых городовые воеводы и местные жители изъявляли готовность действовать сообща, сформировать дружины и выступить к Москве для очищения ее от поляков.

Московское временное правительство в угоду Сигизмунду тоже пыталось переманить воевод на свою сторону. В январе 1611 г. в Калугу был отправлен Ю. Н. Трубецкой, чтобы привести жителей к присяге Владиславу (официально он считался нареченным царем). Но его родственник Д. Т. Трубецкой, глава местного гарнизона, ответил так: «Мы присягнем королевичу только тогда, когда он окажется в Москве на троне». В итоге Ю. Н. Трубецкому пришлось бежать, чтобы не оказаться в калужской тюрьме.

С той же миссией был отправлен из Москвы в Переславль-Залесский И. С. Куракин. Но местный воевода И. В. Волынский дал бой отряду боярина и заставил вернуться в столицу ни с чем. Неудачей закончилась и попытка «семибоярщиков» арестовать П. П. Ляпунова. Они отправили против него отряд казаков и смогли склонить на свою сторону И. Сунбулова, одного из рязанских воевод. Прокопий был осажден в Пронске, но на помощь ему пришел зарайский воевода Д. М. Пожарский и отбил казаков. Не желая возвращаться в Москву, они отправились на юг, где занялись грабежами. В итоге около Серпухова и Коломны сложилась спокойная обстановка для сбора ополчения.

Вскоре большую помощь П. П. Ляпунову по формированию ополчения оказали грамоты москвичей и смолян, которые они тайно распространяли по городам. В них рассказывалось о бедственном положении простых горожан, о насилиях со стороны поляков и их сторонниках, о коварных планах короля Сигизмунда по захвату Русского государства и искоренении православия. В заключение в грамотах содержался призыв ко всем русским людям объединиться и начать борьбу за свою Веру и Отечество.

Воеводы городов стали сами общаться друг с другом и договариваться о совместных действиях против поляков.

В январе 1611 г. Ляпунов отправил в Нижний Новгород И. И. Биркина и дьяка С. Пустошина. В Калугу к Д. Т. Трубецкому ездил его племянник Федор. Из Казани на Вятку были направлены два стрельца и посадский человек. Пермские воеводы направили в Великий Устюг двоих посыльных. Из Галича на Кострому поехал дьяк 3. Перфирьев и посадский человек Полуект. Из Ярославля на Вологду были посланы дворянин В. Ногин и посадский человек П. Тарыгин. Из Владимира в Суздаль к казачьему атаману А. Просовецкому «для совета» отправились Е. Проскудин и несколько лучших людей с посада. Прокопий посылал своих людей даже к П. Сапеге, который никак не мог решить, кому служить.

Подробные сведения о том, как формировалось Первое ополчение, дает грамота ярославцев в Казань от начала марта 1611 г.

«…все православные крестьяне решили восстать против поляков и помереть, если понадобится. Крепко стоят смоленские сидельцы, архиепископ и боярин М. Б. Шеин. На Рязани П. П. Ляпунов с заречными городы за православную веру стали и с городы ссылаются. В Ярославле — с воеводой И. И. Волынским, на Вологде — с головой И. Толстым 500 человек поворотились и присоединятся. Из-под Новгорода (Нижнего. — Л. М.) астраханский стрелец Тимофей Шаров наряд изготовил, пушечные запасы, 5 волокуш, 6 пищалей полковых, 2 тысячи копий. В четверг первая посылка в Переславль. Там встретили с образами, дали кормов, 1 марта — Волынский (И. И. Волынский — воевода Ярославля. — Л. М.), у Ростова. В Ярославле крепко укрепились. С Рязани Прокопий Петрович с рязанцы и северой. Из Мурома окольничий князь Василий Федорович Мосальский, из Нижнего — воевода князь Александр Андреевич Репнин, из Суздаля и Владимира — Артемий Измайлов и Андрей Просовецкий, из-под Пскова — казаки волжские (бывшие сподвижники Лжедмитрия II. — Л. М.), с Вологды и Поморья — воевода Федор Нащокин, с Романова — воевода Василий Романович Пронский и князь Федор Козловский, из Галича — воевода Петр Иванович Мансуров, с Костромы — князь Федор Иванович Волконский. 7 марта воинские люди (Ярославля. — Л. М.) вышли с нарядом и обозом дощатым». (Древние государственные грамоты, собранные в Пермской губернии В. Верхом. СПб., 1821. C. XXIV.)