Людмила Морозова - История России. Смутное время

Правда, царя Василия их планы совсем не устраивали. Он чувствовал, что трон под ним качается. Москвичи были готовы в любой момент поднять восстание. Заговорщики все время строили планы по физическому уничтожению царя. Изменники собирались открыть городские ворота тушинцам. Они даже организовали поджог деревянных укреплений Москвы. Шуйский стал подозревать, что Скопин умышленно не идет к Москве, чтобы дождаться его свержения и получить возможность беспрепятственно сесть на царский престол. Эти мысли стали появляться у него после того, как «ушлые люди» пересказали ему содержание письма рязанского воеводы П. П. Ляпунова племяннику. В нем Скопин назывался настоящим правителем Русского государства, достойным трона. Напротив, царь Василий обвинялся в трусости, бездеятельности и никчемности.

Поэтому вместо благодарности к Скопину В. И. Шуйский с братьями стали испытывать к нему зависть и даже ненависть.

С осени 1609 г. в Тушинском лагере начались «разброд и шатание». Причина заключалась не только в том, что к Москве приближалось сильное войско М. В. Скопина-Шуйского, с которым предстояло сразиться, но и в том, что на территории Русского государства появилась третья сила — польский король Сигизмунд III с хорошо вооруженным отрядом. Используя русско-шведский договор о военной помощи как предлог для своего вторжения (Швеция и Польша находились в состоянии войны друг с другом), король решил отторгнуть Смоленск от России. Он полагал, что у него хватит сил сломить оборону защитников города, которые в условиях двоевластия ни от кого не получат помощь.

Уже 19 сентября король подошел со своим войском к Смоленску и занял наиболее выгодные позиции в его окрестностях. После этого он решил связаться со своими подданными, находящимися в Тушинском лагере. Он решил привлечь их на свою сторону, чтобы с их помощью не только захватить Смоленск, но и попытаться сесть на московский престол. Свои права на него он объяснял так: «В числе моих предков был великий князь Литовский Ягайло, сын русской княжны и муж русской княжны». Возможно, для европейской общественности его аргументы звучали убедительно, но для русских людей — вряд ли, поскольку Ягайло никогда не правил Русским государством.

Входившие в окружение Лжедмитрия II поляки сначала ответили Сигизмунду решительным отказом и даже потребовали, чтобы он отошел от Смоленска. Но потом в Тушинский лагерь прибыли королевские комиссары, которые стали распространять слухи о том, что у Сигизмунда много денег и что он готов заплатить их тем, кто запишется к нему на службу. Взамен лишь требовалось выдать ему самозванца.

Естественно, что переговоры воинства с посланцами Сигизмунда не остались без внимания со стороны Лжедмитрия и его русских сторонников. Они поняли, что им следует бежать. Первая попытка в середине декабря 1609 г. оказалась неудачной. Тогда в ночь на 27 декабря Лжедмитрий переоделся в простую одежду и на телеге с горсткой сторонников тайно выехал из табора. Он сразу же направился в Калугу, где надеялся на радушную встречу. Действительно, местные жители во главе с духовенством с радостью приняли его. Построили хоромы и снабдили всем необходимым. Сюда же к нему приехали русские сторонники во главе с князем Д. Т. Трубецким, касимовский хан Ураз-Магомед, казаки во главе с И. Заруцким, а потом и Марина Мнишек.

Первое время после бегства мужа Марина Мнишек пребывала в полной растерянности. Она не знала, что ей делать, и даже написала письмо Сигизмунду с просьбой стать ее покровителем: «Всего лишила меня превратная фортуна, одно лишь законное право на московский престол оказалось при мне, скрепленное венчанием на царство, утвержденное признанием меня наследницей и двукратной присягой всех государственных московских чинов. Теперь я все это представляю на милостивое и внимательное рассмотрение вашего королевского величества. Я убеждена, что ваше королевское величество после мудрого обсуждения обратите на это внимание и по природной доброте своей примете меня, а семью мою, которая в значительной мере способствовала этому своею кровью, храбростью и средствами, щедро наградите. Это будет служить несомненным залогом овладения Московским государством и прикрепления его обеспеченным союзом, с благословенья Божья, которое щедро вознаграждает за справедливость. Желая чего, я препоручаю себя защите и милостивому вниманию вашего королевского величества». (Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995. С. 190–191.)

Марина надеялась, что король учтет ее права на московский престол и, возможно, даже поможет ей его получить. Но у Сигизмунда были свои планы на этот счет. Поняв это, она решила бежать к мнимому мужу. В середине февраля, переодевшись в мужское платье, вместе с одной служанкой и верхом на коне, Марина покинула Тушинский лагерь. Сбившись с дороги, она оказалась в Дмитрове, где стоял со своим отрядом П. Сапега. Гетман решил стать покровителем «московской царицы» (так называла себя Марина). Однако вскоре на город напал отряд И. С. Куракина, посланный М. В. Скопиным, и пришлось отражать его атаки. Марина вновь надела мужское платье и с отрядом казаков бросилась на прорыв. Ей удалось покинуть Дмитров и направиться в Калугу. Там ее достаточно радушно встретил Лжедмитрий, нуждавшийся в поддержке мнимой жены. П. Сапега же был выбит из Дмитрова и был вынужден отправиться к королю.

В Тушинском лагере ситуация продолжала оставаться все более непонятной. Поляки вознамерились отбыть к королю под Смоленск. Некоторые из представителей русской знати поехали в Калугу, часть вернулась в Москву. Но нашлись и такие, которые решили вступить в переговоры с польским королем по поводу избрания на московский престол его юного сына королевича Владислава (родился в 1595 г.). В январе 1610 г. они сформировали посольство во главе с боярином М. Г. Салтыковым, князем Ю. Д. Хворостининым, князем В. М. Мосальским-Рубцом, окольничим М. Молчановым и дьяками И. Грамотиным и И. Чичериным и послали его под Смоленск. Там в ходе переговоров было подписано соглашение о том, при каких условиях Владислав может быть избран новым царем.

В итоге уже в феврале 1610 г. Тушинский лагерь перестал существовать. Последние его обитатели выехали по направлению к Смоленску но в районе Иосифо-Волоколамского монастыря были настигнуты отрядами Скопина и по большей части взяты в плен. Гетман Р. Рожинский по дороге к Смоленску скончался, поскольку уже давно страдал от тяжелых ран.

Таким образом, из-за развала Тушинского лагеря Москва полностью освободилась от осады. Войскам Скопина пришлось сражаться лишь с небольшими разрозненными отрядами поляков, которые занимались грабежами и разбоями и серьезной опасности не представляли.