Оскар Йегер - Всемирная история. Том 3. Новая история

Екатерина II, тотчас по вступлении на престол, обратила внимание на внутреннее состояние Польши, весьма опасной своими вечными смутами и непостоянством своей политики по отношению к России. Весьма естественно желая усилить в Польше русское влияние, императрица пожелала, чтобы в польские короли, по смерти короля Августа III (1763 г.), был избран не иноземец, а природный поляк и притом еще расположенный к России. В этих видах, императрица указала, в партии Чарторийских, на лично ей известного графа Станислава Августа Понятовского, который и выступил на сейме кандидатом на польский престол. В сентябре 1764 года он и был избран польским королем, под именем Августа IV.

Екатерина Великая.

Портрет во весь рост работы Левицкого (1782 г.), на котором Екатерина изображена в виде Фелицы

Незадолго перед тем знаменитый своей ученостью епископ белорусский, Георгий Конисский, принес императрицы Екатерине жалобу на невыносимые притеснения православных в польских владениях и молил ее вступиться за диссидентов. Императрица не могла отказать в заступничестве своим единоверцам, но по поводу решения диссидентского во проса вступила в сношения с Фридрихом Великим и 11 апреля 1764 года заключила с ним тайный договор, по которому обе державы условились совместно произвести давление на Польшу в разрешении диссидентского вопроса. Согласно этому договору, на сейме 1766 года и Россией, и Пруссией были представлены условия в пользу диссидентов, и, несмотря на шумное сопротивление сейма, требования держав были исполнены, после того как Екатерина подтвердила свои требования, двинув в Польшу войска. В 1767 году между Россией и Польшей был заключен договор, по которому «диссиденты шляхетского сословия признаны равноправными с католической шляхтой» и охранение их прав предоставлено России.

Но большинство шляхты под влиянием иезуитов не захотело примириться с таким решением вопроса о диссидентах и в особенности – с зависимостью Польши, во внутренних вопросах, от России. В разных местах Польши начались волнения: сначала в Люблине, потом в Галиции и Подолии, где граф Красинский и адвокат Пулавский возмутили местное население, захватили город Бар и образовали там конфедерацию, которая требовала свержения короля. Тут же, в Подолии, одновременно с шляхетским восстанием, поднялся сильнейший крестьянский бунт против местной шляхты. Крестьяне, под предводительством выходцев из Запорожья, бушевали страшно: всюду избивали панов, ксендзов и жидов, а запорожцы навели ужас на всю шляхту, вырезав целый город Умань. Польское правительство, не видя ни малейшей возможности справиться с восстанием, обратилось к императрице Екатерине с мольбами о защите и помощи. Русские войска были двинуты в Подолию и для борьбы с Барской конфедерацией, и для усмирения возмутившихся крестьян, и во время этой борьбы случайное разорение казаками турецкого пограничного местечка привело Россию к войне с Турцией, которая искала повода помешать прочному водворению России в южных областях Польского государства.

Война началась с набега крымского хана, направленного султаном на южнорусские области. Тогда русское войско перешло турецкую границу, нанесло жестокое поражение туркам у Хотина (1769 г.), а затем, под начальством молодого полководца графа Румянцева, в течение летних месяцев 1770 года одержало над турками несколько блестящих, почти беспримерных побед. Румянцев начал действия против турок с того, что выбил их из укрепленного лагеря на берегах Прута и, когда турки стали отступать, погнался за их армией, хотя она была в десять раз сильнее русской При этом преследовании Румянцев наткнулся на орду крымского хана, который стоял в укрепленном лагере при м. Ларге (в нынешней Бессарабской губ.); он напал на крымцев, разгромил их и овладел их лаге рем Две недели спустя, 21 июля 1770 года, Румянцев вторично сошелся с турецкой армией при реке Кагуле. У Румянцева было всего 17 000 войска, притом утомленного быстрыми переходами и нуждавшегося в припасах, у турок же было 150 000 войска. Несмотря на такую громадную разницу в силах, Румянцев так стремительно напал на турок, что те не выдержали его удара, смешались и обратились в бегство, разбитые наголову Весь турецкий лагерь с богатейшей добычей и огромными запасами достался в распоряжение победителей.

Граф Румянцев-Задунайский

Около того же времени русский флот, под начальством графа Алексея Орлова, обогнув вокруг Европы, проплыл в Средиземное море и, встретившись с турецким флотом в Архипелаге, нанес ему сильное поражение в Хиосском заливе. Турки спешили укрыться в Чесменскую бухту но русские моряки, Спиридов и Грейг, и здесь их преследовали, напали на них, и притом так удачно, что весь турецкий флот в Чесменской бухте был сожжен и взорван на воздух. Султан, напуганный такими громкими победами русских на суше и на море, готов уже был заключить мир на каких угодно условиях; но французский посол в Константинополе остановил его и советовал помедлить, указывая на те затруднения, которые еще предстояло разрешить России в Польше.

Граф А. Орлов-Чесменский

Положение России в Польше в это время было действительно затруднительным. Призванные польским правительством русские войска проливали свою кровь для умиротворения Польши, а между тем польское правительство и не думало выполнять по отношению к России тех обязательств, которые оно на себя приняло по вопросу о диссидентах. Но высокий государственный ум и тонкий политический такт Екатерины помогли России с торжеством выйти из всех затруднений. Екатерина знала, что между Пруссией и Австрией заключен тайный договор по отношению к Польше: обе эти державы решились отнять у Польши пограничные западные области, пользуясь польской неурядицей. Екатерина дала понять, что она ни Пруссии, ни Австрии не дозволит сделать никаких приобретений в Польше в ущерб России. Тогда Фридрих предложил и Екатерине присоединиться к прусско-австрийскому соглашению и ослабить беспокойную Польшу отделением части польских владений к Австрии, Пруссии и России, причем все эти три державы обязывались принять на себя в равной степени охранение общественного порядка и безопасности в Польше. 5 августа 1772 года общий между тремя державами договор по этому поводу был подписан в Петербурге, и некоторое время спустя польское правительство было поставлено об этом в известность, причем всеми тремя державами совместно были приняты такие военные предосторожности, которые исключали всякую возможность сопротивления со стороны Польши. Но и король, и сенат, и сейм, будучи не в силах противиться разделу, старались всячески его затянуть и замедлить, и потому раздел мог осуществиться в действительности не ранее, как в сентябре 1773 года.