Алексей Исаев - Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю

Танковая армия II. Датой завершения формирования 4-й танковой армии был изначально назначен более поздний срок (1 августа), чем для 1-й танковой армии. Также армия формировалась на ближних подступах к Сталинграду. Поэтому армия В. Д. Крюченкина вступила в бой позже армии К. С. Москаленко. Более поздний срок формирования армии привел к тому, что у 4-й танковой армии успели отобрать предназначавшийся ей 23-й танковый корпус. Он был переадресован в район Калача в армию Москаленко, а танковой армии Крюченкина достался только 22-й танковый корпус генерал-майора танковых войск А. А. Шамшина. Генералу Шамшину в тот момент было всего 34 года, хотя с танковыми войсками он был связан еще с начала 30-х годов.

Советским командованием в очередной раз был использован прием подчинения уже имевшему боевой опыт штабу механизированного соединения свежесформированных бригад. В сражении под Харьковом корпус участвовал в составе 13, 36 и 133-й танковых бригад. Теперь А. А. Шамшину подчинялись 173, 176 и 182-я танковые бригады. Две последних формировались с весны 1942 г. в Горьком и перебрасывались под Сталинград по железной дороге. К исходу 26 июля 182-я танковая бригада сосредоточилась в районе Иловлинская, а 173-я танковая бригада находилась в месте ее формирования — в районе Качалинской. 176-я танковая бригада запаздывала и прибыла в район боевых действий 27 июля и в неполном составе — 2-й танковый батальон и мотострелковый батальон догнали бригаду только на третий день боевых действий. То есть бригада оказалась даже без минимальной поддержки пехоты. Мотострелковая бригада 22-го корпуса, застигнутая в середине формирования, могла отправить в район боевых действий две сотни активных штыков с одним(!) 76-мм орудием. Стрелковых частей в районе действий 22-го танкового корпуса поначалу просто не было. По существу, обстановка в северной части большой излучины Дона, под Сиротинской, была типичной для этого необычного сражения — сплошной фронт поначалу вообще отсутствовал.

У подчинения опытному штабу новичков, конечно же, были свои недостатки. Окончательный состав бригад стал известен только вечером 26 июля, а к моменту получения боевого приказа на контрудар командир корпуса и командиры бригад еще не знали друг друга в лицо. Начав переправу через Дон в 11.00 27 июля, части 22-го танкового корпуса завершили ее только к исходу 28 июля — переправа происходила на паромах.

После переправы через Дон последовал марш к назначенному району сосредоточения для контрудара. На марше часть танков вышла из строя из-за поломок, как по вине завода-производителя, так и по вине механиков-водителей. Состояние танкового парка частей 22-го танкового корпуса см. в сводной таблице.

Хорошо видно, что, вследствие выхода танков из строя на марше, ударные возможности корпуса к моменту вступления в соприкосновение с противником существенно просели. Так, из 180 наличных танков были готовы вступить в бой 125, или 69,4 % исходной численности, причем доля боеготовых Т-34 была даже чуть ниже, 65,6 % — 63 машины из 96 по списку.

Задачей 22-го танкового корпуса было нанести контрудар с севера по вклинившейся на стыке 21-й и 62-й армий группировке противника, «главный удар в направлении Оськинский — Верхне-Бузиновка» [78] ЦАМО РФ, ф. 324, оп. 4794, д. 3, л. 4. . Нельзя сказать, что запаздывание с началом контрудара сразу же привело к радикальному изменению обстановки. Пехотные соединения 6-й армии находились еще на подходе к большой излучине Дона, и основным противником советских танкистов оставались части XIV танкового корпуса.

В первый бой бригады 22-го танкового корпуса пошли «в лучших традициях» 1941 г. — танками без пехоты. Немногочисленные мотострелковые батальоны бригад корпуса А. А. Шамшина были растащены для прикрытия левого фланга до р. Дон. Они формировали своего рода завесу между танковым ударным кулаком корпуса и берегом Дона. Вместе с тем генерала Шамшина трудно упрекнуть в таком использовании мотострелков — прорыв противника на левом фланге армии к переправам через Дон мог привести к самой настоящей катастрофе.

В первом бою 4-й танковой армии 29 июля все три ее бригады широким фронтом двинулись вперед, фактически не имея локтевой связи друг с другом. 173-я и 182-я танковые бригады продвинулись на несколько километров, заняв Оськинский и потеряв 33 танка (данные о потерях бригад 22-го тк по дням см. выше). Наиболее драматично развивались события 29 июля в полосе наступления 176-й танковой бригады. Первый эшелон бригады во главе с ее командиром в составе 14 Т-34 и 8 Т-70 двигался в направлении на Сухановский и в районе Осиновского напоролся на противотанковую оборону немцев. В Осиновском находился опорный пункт с круговой обороной (так называемый «ёж») одной из боевых групп 16-й танковой дивизии. Сразу же было потеряно 8 Т-34 и 7 Т-70. Командир бригады был убит. За первым эшелоном двигалась оперативная группа штаба бригады под прикрытием 4 Т-34 и 2 Т-70. Она была расстреляна огнем во фланг, все танки и колесные машины были уничтожены [79] ЦАМО РФ, ф. 220, оп. 220, д. 18, л. 238. . Здесь явно имело место пренебрежение разведкой противника. Также большой процент командного и рядового состава впервые участвовал в боях и не обладал опытом и выучкой, слабо маневрировал на поле боя. Отсутствие радийных танков приводило к потере управления с началом атаки. Результатом стало избиение 176-й танковой бригады уже в первом бою.

Тем не менее танковые атаки произвели определенное впечатление на немцев, в ЖБД 6-й армии указывалось; «16-я тд, прикрывая Лиску, сражается в Верхне-Бузиновке и у Оськинского с превосходящими силами танков противника». Нельзя сказать, что атака танков без пехоты была вовсе безрезультатной. 173-я бригада заявила об уничтожении 12 противотанковых пушек, 2 танков, а трофеями бригады стали 25 автомашин, 9 радиостанций, 2 цистерны с горючим и минометная батарея. Если бы на месте 22-го танкового корпуса было полноценное механизированное соединение с сильной мотопехотой и артиллерией, то его удар мог стать для XIV корпуса едва ли не роковым. Однако атаки одних танков лишь потеснили немецкие части — танки сами по себе не могли занимать и удерживать местность.

Судный день. Апофеозом фронтового контрудара стало 30 июля 1942 г., когда командованию Сталинградского фронта удалось задействовать для атак на прорвавшегося противника значительные силы.