Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

Защитное вооружение было самым разнообразным, в основном использовались кольчуги, а также чешуйчатые доспехи, где чешуя нашивалась на тканевую основу. Особой популярностью пользовались пластинчатые панцири — состоящая из выпуклых металлических пластин броня, где пластины надвигались одна на другую и усиливали защитные свойства доспеха. В XIII веке появляются такие дополнительные детали, как наручи, наколенники, поножи, нагрудные металлические бляхи на кольчуге. А. Кирпичников отмечал, что « хорошо защищенный панцирем всадник мог даже не иметь в руках рубящего оружия. Для конника весьма существенным оружием стали булава и кистень, которые давали возможность быстро наносить оглушающие удары и стремительно продолжать сражение в другом месте ». Шлемы по преимуществу были куполовидные, с наносником или полумаской, которые спускались со лба к носу, а шею дружинника защищала кольчужная сетка — бармица. В начале XIII века на Руси появляются шлемы с маской-личиной, т. е. забралом, которое защищало лицо бойца целиком как от стрел, так и от рубящих и колющих ударов. Что же касается щита, то на смену круглому с конца XII века в тяжелой кавалерии появляется миндалевидный, защищающий всадника от подбородка до колен, а в XIII веке появляются треугольные двускатные щиты. Прекрасно обученные и вооруженные княжеские дружины громили как находников с Запада, так и пришельцев с Востока, а потому вряд ли встреча с «народом незнаемым» пугала русских гридней, бояр и воевод. Боевой дух в этих отборных подразделениях был необычайно высок, другое дело, что они были не так многочисленны, например, одна из лучших дружин Владимиро-Суздальского княжества — ростовская, насчитывала около 1000 бойцов.

Судя по летописным известиям, численность русских войск над монголами была подавляющей, только одна рать Мстислава Романовича Киевского насчитывала 10 000 воинов. Понятно, что не одну только дружину вел за собой киевский князь, то же можно сказать и про двух других Мстиславов: « Тогда был Мстислав в Киеве, а Мстислав Козельский в Чернигове, а Мстислав Торопецкий в Галиче. То были старшие князья в Русской земле » (Повесть о битве на реке Калке). И опять под понятием «Русская земля» здесь имеется в виду Южная и Юго-Западная Русь, где эта троица всеми делами и заправляла. Что же касается численности русской рати, то устоявшаяся цифра в 80 000 воинов вызывает определенные сомнения. В. Татищев приводит не менее легендарные данные: « Князь великий исчислил все войска, которые с ним были: киевских, переяславских, городенских, черных клобуков и поросян 42 500, со Владимиром Рюриковичем, смоленчан и туровцев 13 тысяч 800, с князем Мстиславом черниговских и северских 21 300, да вятичей 2000, с князем Мстиславом галичан, владимирцев, лучан и подунайцев 23 400 и прочие младшие князи с ними, всего сто три тысячи (по-моему, 89 950), какого русского войска давно вместе не бывало ». Чтобы увидеть, насколько цифры, которые приводит Василий Никитич, не соответствуют действительности, достаточно просто сопоставить его данные о вооруженных силах, которые пришли из Смоленской земли, с летописными свидетельствами. Историк пишет: « со Владимиром Рюриковичем, смоленчан и туровцев 13 тысяч 800 », а I Софийская летопись сообщает — « а из Смоленьска наруб 400 мужи инем странам ». Не доверять летописному свидетельству у нас оснований нет, к тому же очень слабо верится, что такой город, как Туров, был способен выставить несколько тысяч человек — дай бог пару сотен наскрести! И Ипатьевская летопись отмечает: « А куряне и трубчане и путивлици, и киждо со своими князьми придоша коньми ». Т. е. летописец подчеркивает — эти князья привели только свои конные дружины, пешей рати с ними не было, а как мы знаем, эти элитные подразделения были немногочисленны. Тот же Татищев, рассказывая о сборе войск, сообщает: многие князья « обещали по крайней возможности больше войск собрать и немедля прийти, но многие, не желая пашен оставить, с малыми войсками шли ». Что же касается галицкого и волынского князей, то и они при всем желании не смогли привести к Днепру все те войска, которые могли бы набрать в своих владениях. Над их землями постоянно нависала угроза с Запада, где венгры и ляхи только ждали момента, чтобы протянуть свои загребущие руки в сторону Руси. Потому и приходилось и Мстиславу Мстиславичу, и князю Даниилу оставлять в своих городах значительные силы, которые во время их отсутствия могли бы отразить вражеское вторжение. Да и половцы, разгромленные монголами в нескольких сражениях, вряд ли могли выставить большое войско — многие их воины пали в боях, другие просто разбежались и откочевали за Днепр или в Крым. На мой взгляд, численность всех русских полков вряд ли превышала 40 000 воинов, а половецкие ханы могли выставить отряд конницы не более 10 000 сабель. В любом случае этих сил при разумном руководстве было более чем достаточно, чтобы несколько раз подряд разгромить этот злосчастный монгольский корпус, который был измотан непрерывными боями и длительными походами, поскольку опыт войны в степях у русских князей, воевод и простых гридней был колоссальный. Но это хорошо понимали и их враги, а потому в один прекрасный день в русском лагере появилось монгольское посольство.

Ситуация повторялась один в один — как в свое время монголы сумели разъединить половцев и алан, а потом разгромить их поодиночке, так и теперь они стремились спровоцировать конфликт между русскими князьями и половецкими ханами. Все летописи, которые описывают это посольство, однозначно отмечают его провокационный смысл и подчеркивают стремление послов внести разлад между союзниками. « Слышали мы, что идете вы против нас, послушав половцев. Но мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили, но пришли, посланные богом, на холопов своих и на конюхов, на поганых половцев. Возьмите с нами мир, а с нами войны нет. Если бегут к вам половцы, то вы бейте их и добро их берите себе.Слышали мы, что и вам они много зла сотворили. Потому мы их и бьем отсюда » (Повесть о битве на реке Калке). Однозначно, что в составе посольства были и лазутчики, которые должны были все тщательно разведать, а потом донести своим командирам — Субудаю и Джебе-нойону. Рогожский летописец называет конкретную цифру численности посольства, которое прибыло в лагерь: « прислаша 10 муж с поклоном », что вполне достаточно, чтобы одни вели переговоры, а другие бы все высматривали. Только вот у половцев уже был печальный опыт общения с монгольскими послами, и, судя по всему, они им поделились со своими русскими союзниками. Надо думать, что, услышав от врагов знакомые речи, хан Котян со всех ног бросился к своему зятю и употребил все свое красноречие, убеждая не совершать ошибку, которую когда-то совершили половецкие ханы. Но Мстислава ни в чем убеждать было не надо, он для себя давно уже все решил в Галиче, и не для того он собрал пол-Руси, чтобы в итоге послушаться неведомых пришельцев и перебить союзников. Скорее всего, именно он и выступил инициатором расправы над монгольскими послами, настояв, чтобы их выдали его родственнику Котяну — вот тут-то половцы и отвели душу, отыгравшись на послах за все, что претерпели от их соотечественников. После этого громадная русская рать снялась с лагеря и двинулась по правому берегу Днепра на юг, в сторону расположенной в низовьях реки крепости Олешье. Однако пока полки были на марше, прибыло еще одно монгольское посольство, на этот раз оно передало короткое послание своих полководцев князьям, а по сути — объявление войны. « Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас Бог » (Тверская летопись). Теперь все стало ясно окончательно, и пути назад уже не было ни у кого — война началась.