Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

В том, что тамплиеры оказались в Восточной Европе, нет ничего удивительного — латинские королевства на Востоке переживали далеко не лучшие времена, а потому воинственные монахи по примеру своих германских коллег-тевтонцев могли подыскивать себе другое поле деятельности. Факт присутствия тамплиеров в странах Восточной Европы документально зафиксирован письмом магистра ордена тамплиеров во Франции Понса д’Альбона к королю этой страны Людовику IX. Написанное в 1242 году, оно сохранилось в «Анонимной хронике королей Франции» и рассказывает о вторжении монгольской орды на территорию Польши и Венгрии. Освещая битву при Легнице, он приводит потери тамплиеров в этом сражении. « Доводим до сведения вашего Величества, что татары разорили и опустошили землю, принадлежавшую Генриху, герцогу Полонии, а его самого, вместе со многими баронами, и шестерых из наших братьев, трех рыцарей, двух служителей и пятьсот наших людей умертвили; а трое из наших братьев, которых мы хорошо знаем, спаслись ». По средневековым европейским меркам — это довольно значительный отряд, и явно, что появился он не из воздуха, а был набран в землях, принадлежащих ордену. Поэтому в факте появления тамплиеров при дворе мазовецкого князя Конрада ничего удивительного нет, благо Восточная Европа — это не Америка, куда некоторые исследователи отправляют храмовников.

Существует мнение, что когда князь Даниил говорил « крестоносцы тамплиеры, по прозванию Соломоничи », то он имел в виду либо Тевтонский орден, либо орден меченосцев, в основу устава которых был положен устав ордена Храма Соломона. Но, на мой взгляд, не надо делать из русского князя XIII века ходячую энциклопедию, которая разбирается в тонкостях уставов рыцарских орденов Европы, — ему и более важных дел хватало, чем забивать себе голову всякой ерундой. Даниил Романович точно знал то, о чем говорил, и именно эту его фразу и зафиксировал летописец, который, надо думать, тоже мог отличить тевтонца от меченосца, а этих двоих от экзотического для русского человека тамплиера. Но был в этом деле и другой подтекст — помимо ордена тамплиеров здесь оказался замешан еще один рыцарский орден — Добринских братьев. Он был создан в 1228 г. князем Конрадом Мазовецким при поддержке польских прелатов как противовес набирающего все большую мощь Тевтонского ордена. Устав Добринских рыцарей, по существу, копировал все тот же устав тамплиеров, который заимствовали тевтонцы и меченосцы, да и эмблема напоминала эмблему последних — стоящий вертикально красный меч над шестиконечной красной звездой на белом поле. Помимо польских шляхтичей в состав ордена входили и германские рыцари, резиденция же их находилась в небольшом городе Добрыне, откуда и произошло название братства. Но боевой потенциал нового ордена оказался невелик, и постоянно возникал вопрос о том, кто же выступит в роли его покровителя. В высших церковных кругах бытовало мнение о слиянии Добринского ордена с Тевтонским орденом, но не все добринские братья собирались подчиняться такому решению. Часть их хотела сохранять относительную самостоятельность, и в этом случае на роль покровителей идеально подходили тамплиеры. Ведь Тевтонский орден находился буквально под боком, и в случае поглощения им добринцев они напрямую становились под его контроль без права каких-либо самостоятельных действий. А вот орден тамплиеров — дело другое, его владения раскиданы по всей Европе, причем сам Великий магистр и вся верхушка пребывают в Святой земле, а их заместители — в Париже. Становясь филиалом тамплиеров на Востоке, добринские рыцари практические ничего не теряли, зато в случае нужды могли располагать всеми колоссальными ресурсами тамплиеров. Скорее всего переговоры Добринского ордена с орденом Храма на эту тему действительно давно велись, а князь Конрад Мазовецкий об этом прекрасно знал и, вполне возможно, даже принимал в них участие. В итоге дарственной грамотой от марта 1237 г. он отдал добринским рыцарям земли у Западного Буга и город Дрогичин, принадлежащий Даниилу Волынскому. Причем, когда вручалась эта самая грамота, отряд рыцарей и вспомогательных войск был готов к выступлению на Волынь.

Все было сделано в лучших традициях рыцарских орденов Европы — отдать чужие земли, которые следовало либо удержать, либо завоевать, как в свое время произошло с тевтонцами и меченосцами. Но здесь дело осложнялось тем, что у одного Добринского ордена явно бы не хватило сил эти приобретения не только захватить, но и удержать, а вот если в дело вступали храмовники, то шансы у рыцарей возрастали многократно. Только вот князь Даниил пресек эти начинания на самом корню и не позволил развиться инициативам крестоносцев.

О том, когда и как действовал Даниил Волынский против рыцарей, тоже существуют различные мнения — В. Пашуто утверждал, что его поход состоялся в 1237 г., а Н. Котляр указывал на март 1238 года. При этом он исходил из того, что князь целый год готовился к этой войне, затем в целях введения противника в заблуждение объявил поход на ятвягов, а вместо этого атаковал Дрогичин и овладел городом. На мой взгляд, все было несколько иначе, и можно согласиться с той датой, которую предлагает В. Пашуто. Братья Романовичи действительно пошли на ятвягов весной, и разлив рек остановил движение их полков. И вот тут Даниил и мог получить известие о том, что Дрогичин занят рыцарями — те тоже не собирались медлить, и как только получили грамоту от Мазовецкого князя, так сразу же перешли к действиям. Основания для спешки у них были, поскольку о дарственной грамоте мог узнать и Даниил, а после этого принять соответствующие меры предосторожности, после чего овладеть Дрогичином было бы не так просто. Скорее всего в городе не ждали нападения, и он был захвачен внезапным ударом, после чего там расположились и добринские братья, и тамплиеры. Последних было явно не много, скорее всего это были просто представители Верховного капитула ордена Храма с личной охраной, но именно они и играли главную роль в развернувшихся событиях. Добринский магистр Бруно должен был закрепиться в захваченном городе и дождаться помощи от храмовников, которую, если судить по событиям весны 1241 года, им было не сложно организовать. И вот тогда волынский князь столкнулся бы с большими трудностями — еще раз отмечу, что если крестоносцы куда-либо и приходили, то или очень надолго, или навсегда. Можно только предполагать, как развернулись бы события, если бы рыцарям Храма удалось окопаться в Дрогичине и создать там плацдарм для дальнейшего наступления на Русь. Ярким примером подобного развития событий служит Юрьев, переименованный немцами в Дерпт и который, невзирая на все попытки, русские так и не сумели вернуть назад. Это произойдет лишь 18 июля 1558 года, года войска Ивана Грозного хлынут в Прибалтику и после длительной бомбардировки овладеют городом. Но источником скольких бед он будет для Русской земли до этого момента! А вот в Дрогичине подобного не произошло, и в первую очередь благодарить за это надо князя Даниила, который моментально сориентировался в обстановке. Получив весть о том, что его город захвачен, волынский князь моментально развернул полки и быстро двинулся к Дрогичину — он прекрасно понимал, что есть только один шанс быстро овладеть им.