Анатолий Абрашкин - Мы – арии. Истоки Руси (сборник)

Любопытно также, как оказались во Фтие те мирмидонцы, чья судьба нам до какой-то степени известна. Они — изгнанники, причем совершают они примерно те же преступления, что и царь Пелей, отец Ахилла. Как Пелей во время состязания убивает брата Фока и бежит во Фтию, так Патрокл убивает своего друга Клитонима и бежит вместе с отцом. Как Пелей убивает теперь уже своего гостеприимца Евритиона и бежит в Иолк, так Эпигей убивает благородного родича и бежит во Фтию. Как Пелея пытается соблазнить жена его нового гостеприимца Акаста, а затем клевещет на него, и он снова изгнанником приходит во Фтию, так и история Феникса — это женские ревнивые козни и изгнание под угрозой смерти. Феникс тоже прибывает во Фтию, и вот все такие изгнанники отправляются в поход на Трою и становятся самой свирепой силой ахейцев. Эпитет их — «браннолюбивые». Фтия не родина для них, но их «дом», Пелей и Ахилл не соплеменники их, но вожди, сами они, как и царь Пелей, — пришлые. Страбон обобщил эту картину, сказав, что все племя мирмидонцев — племя изгнанников. Откуда же родом Ахилл?

На этот счет интереснейшее мнение приводит византийский историк X века Лев Диакон: «Ведь Арриан (римский автор II в. — А. А .) пишет в своем «Описании морского берега», что сын Пелея Ахилл был скифом и происходил из городка под названием Мирмикион, лежащего у Меотидского озера (Азовского моря. — А. А. ). Изгнанный за свой дикий, жестокий и наглый нрав, он впоследствии поселился в Фессалии. Явными доказательствами скифского происхождения Ахилла служат покрой его накидки, скрепленной застежкой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза, сумасбродная раздражительность и жестокость, над которыми издевался Агамемнон, порицая его следующими словами:

Распря единая, брань и убийство тебе лишь приятны.

Тавроскифы и теперь еще имеют обыкновение разрешать споры убийством и кровопролитием. О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинствен и могуч, что он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие; говорит об этом и божественный Иезекииль (древнееврейский пророк VII–VI вв. до н. э. — А. А .) такими словами: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос» (анализ этого знаменитого фрагмента еще впереди).

В аргументации византийского историка есть некоторые неясности. Русские князья действительно носили длинные плащи (корзно), застегивающиеся на правом плече или на груди. У Гомера, однако, нигде не упоминается, что Ахилл носил такой плащ. Видимо, Лев Диакон черпал свои сведения на этот счет из какого-то не дошедшего до нас источника. Непонятна и логика рассуждений византийского историка относительно привычки скифов сражаться пешими. Очевидно, что для Льва Диакона, как и для большинства средневековых авторов, понятие «скифы» включало, собственно, не скифов-кочевников, пришедших откуда-то из-за Волги, а все население Русской равнины и южнорусских степей. Скифы-кочевники, как раз наоборот, изображались во всей античной литературе всадниками. Другое дело, русые кудри Ахилла. Для всего комплекса древних источников этот признак неизменно соотносился с народом ариев.

В целом доказательная сила аргументов византийского историка, надо согласиться, не слишком велика. Но все же сам факт утверждения, что Ахилл был тавроскифом, от этого не становится менее значимым. Ведь мы не требуем каких-либо доказательств для информации, полученной из первых рук. Лев Диакон жил существенно позднее эпохи Троянской войны, до него дошел текст Арриана, что родина Ахилла находится где-то на берегу Азовского моря и что он был изгнан оттуда. Историк попытался с позиций своего времени обосновать эти сведения и сделал это не очень убедительно. Но, как бы то ни было, мы имеем совершенно четкое свидетельство о том, что Ахилл был русским.

Лев Диакон был не единственным историком, который говорил об этом. Автор XII века Евстафий Фессалоникский считал Ахилла и его воинов-мирмидонян тавроскифами, а живший в том же веке Атталиот прямо отождествлял воинов Ахилла с русскими. Эти в высшей степени важные свидетельства не находят интереса у большинства современных историков, считающих русских народом молодым, только-только ступившим на дорогу мировой истории. Но это неправда! В статье «Византия и печенеги», написанной известнейшим византологом и славистом Василием Григорьевичем Васильевским (1838–1899), имеется совершенно решительное утверждение: «Никто другой, кроме русского князя, не может разуметься под князем мирмидонян… Светлые волосы, голубые глаза и другие признаки служат доказательством, что Ахилл был скиф и даже тавроскиф (выделено Васильевским. — А. А .), то есть русский». Лев Диакон специально, ссылаясь на еврейского пророка Иезекииля, подчеркивает связь Ахилла с народом росов. Для большинства историков и комментаторов этого библейского изречения упоминание о росах в VII–VI вв. до н. э. представляется в высшей степени необъяснимым. На сегодняшний момент они договорились видеть в росах скифов. Относительно же самого упоминания имени русских в середине I тыс. до н. э. вроде бы даже и заикаться неудобно, иначе прослывешь простофилей-дилетантом. Но все решительно меняется, если учесть, что Иезекииль помнил о Средиземноморской Руси. Русские были в Средиземноморье до прихода туда скифов — вот и все объяснение загадочного текста Иезекииля!

У Льва Диакона имена русские и тавроскифы были равнозначны. Рассказывая о переговорах в 972 году патриция Калокира, посла византийского императора Иоанна Цимисхия, с русским князем Святославом, историк пишет: «Почтив достоинством патриция наглого и неосмотрительного Калокира, он (император. — А. А .) послал его к тавроскифам, которых народ обыкновенно называет россами». Лев Диакон в своей «Истории» один только раз говорит о народе Русов, а обычно пользуется для обозначения его именем «тавроскифы». Вот, к примеру, фрагмент текста, описывающего битву воинов Святослава с греками: «Тавроскифы, сомкнув щиты и копья наподобие стены, ожидали их на поле сражения». Передав пламенный призыв Святослава своему войску: «У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершив знаменитые подвиги, умереть со славою», — греческий историк завершает свой рассказ такими словами: «Говорят и это о тавроскифах, что они до сих пор никогда живыми не сдавались врагам, но, потеряв надежду на спасение, вонзив меч в живот, они убивают себя».

Знаменательно, что, по свидетельству опять же самих древнегреческих писателей, топонимика Северного Причерноморья, то есть названия местностей, сохраняла в их время целый ряд наименований в честь и память Ахилла: среди них такие, как «Ахиллов бег», «Ахиллов остров». На Ахиллов остров Черного (древние авторы называли его также Русским) моря богиня Фетида перенесла будто бы душу своего сына. Флавий Арриан так описывает этот остров: «Если плыть от устья Истра (Дуная. — А. А .) под северным ветром в открытое море, на пути встречается остров… Говорят, что Фетида подняла этот остров из моря для своего сына и что на нем живет Ахилл. На этом острове есть храм Ахилла и его статуя старинной работы. Остров безлюден, на нем пасется лишь несколько коз, которых, как говорят, посвящают Ахиллу те, кто сюда пристает. Много приношений находится в храме: чаши, перстни, драгоценные камни. Все это благодарственные дары Ахиллу… Ахилл, говорят, является многим во сне: одним, когда они пристанут к острову, другим — когда они еще в море и находятся недалеко от острова. Он указывает, где лучше пристать к берегу и где стать на якорь». И храм, и статуя, и дары были делом рук жителей северных берегов Черного моря, но не греков. И это только один, наиболее известный из храмов, а были и другие. Например, неподалеку от Ольвии (город в районе устья Южного Буга и Днепра) знаменитому герою была посвящена песчаная коса, так называемый «Ахиллов бег», а в городе и на ближайшем острове ему было воздвигнуто два храма. Дион Хрисостом, посетивший Ольвию в конце I века, отмечает, что жители Поднепровья (борисфениты) питают особое пристрастие к Гомеру и чрезвычайно почитают Ахилла. Хотя они и не совсем правильно говорят по-гречески, но «Илиаду» «почти все знают наизусть». Следует напомнить, что борисфениты в подавляющей своей массе были вовсе не греками, а местными жителями, впитавшими элементы греческой культуры. Ахилл погиб под стенами Трои, на берегах Дарданелл, но культ его на протяжении веков царил в Крыму, в низовьях Днепра (Борисфена), где обитали «скифы-пахари». Чужого так не чтут!