Сьюзен Бауэр - История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

Но сюнну отогнали их прочь, оттеснив к западу: «Сюнну убили царя юэ-чжи, — рассказывает Сыма Цянь, — и сделали из его черепа сосуд для питья» . ‹1205› (Это предполагает если и не идентичность, то явную культурную связь с кочевниками-скифами, жившими немного дальше на западе и имевшими такой же милый обычай.) Такое движение на запад произвело эффект домино: примерно в 160 году до н. э. юэ-чжи вторглись в Бактрию, завоевали ее и расселились по ее северу, до самой реки Оке. Это был один из первых длительных контактов между людьми с востока и теми, кто жил ближе к Средиземноморью. Династия Хань избежала опасности. Сюнну умели отбиваться от варваров и спасли Вэнь-ди от необходимости сбора большой армии для обороны.

Когда он умер примерно в 157 году, корона без инцидентов досталась его сыну, который, в свою очередь, передал ее своему сыну — императору У-ди, который начал править около 140 года. У-ди, считающийся то ли шестым, то ли седьмым императором династии Хань (в зависимости от того, сколько младенцев вы включите в список), начал свое пятидесятитрехлетнее правление с кампании, отбросившей вторгшихся сюнну немного назад. Это был конец традиции мирного урегулирования, начатой Гао Цзу. Трон Хань оказался теперь достаточно силен, чтобы выносить тяготы войны.

Оттеснение сюнну стало последним деянием У-ди. Он получил несколько относительно мирных десятилетий благодаря мощи Хань за плечами. Подавление Цинь осталось уже довольно далеко в прошлом, так что император наконец смог приложить руки к землям собственной страны в течение достаточного времени, чтобы сформировать нечто более похожее на империю. Снова были введены налоги; У-ди начал контролировать торговлю железом, солью и алкоголем, сделав их правительственной монополией; он урезонил местных чиновников, которые использовали преимущества политики невмешательства центральной власти для собственного обогащения. ‹1206› Он начал перестраивать бюрократическую машину, впервые включив в закон требование, чтобы государственные чиновники проходили квалификационный экзамен. ‹1207›

Вскоре после прихода к власти — вероятно, около 139 года до н. э., — он также отправил посла по имени Чжан Цянь узнать, что лежит за его западной границей. Мы не знаем точно, что побудило его сделать это, но какая-то тонкая струйка товаров и сведений с запада должна была проложить свой путь через границу Хань. Сыма Цянь пишет о любопытстве, проявленном обеими сторонами: «Все варвары далекого Запада вытянули шеи к востоку и жаждали бросить взгляд на Китай» , — пишет он. ‹1208›

Путешествие Чжан Цяня сначала шло не особенно гладко: сюнну захватили его и отвезли к шань-юю. Убивать его они не стали, но удерживали в плену и даже предоставили ему жену. После того, как Чжан прожил у сюнну десять лет, за ним «стали менее тщательно следить, чем вначале», что дало ему возможность бежать. Потом он путешествовал по Западу, посетил Бактрию и Парфию и наблюдал за передвижениями кочевников юэ-чжи вдоль северного края Ойкумены. Когда в 126 году он к огромной радости императора, вернулся, то смог доложить об обоих царствах.

Бактрия, рассказал он императору, была землей, населенной земледельцами, но не имела царя, «только несколько мелких вождей, правящих отдельными городами». ‹1209› В действительности сохранившиеся монеты показывают, что последним бактрий-ским царем греческого происхождения был человек по имени Гелиоклес, правление которого пришло к концу около 130 года до н. э., после вторжения юэ-чжи. Чжан Цянь прибыл в Бактрию как раз тогда, когда вторгшиеся кочевники захватывали страну.

Очень похоже на то, что правящая верхушка при появлении кочевников просто ушла на юг, в Индию: Чжан Цянь докладывает также, что бактрийцы рассказали ему о стране, которую они называли Шен-ту, лежащей в «нескольких тысячах ли на юго-востоке», где люди «обрабатывают землю». «Место, по их словам, жаркое и влажное», — говорит он, и идентифицирует их с «жителями, ездящими на слонах, когда идут в битву, а царство их расположено на великой реке». Уход бактрийских греков через горы в Индию разбил Бактрийское царство на два: изначальные греко-бактрийцы, завоеванные теперь юэ-чжи, и «индо-греческое» царство дальше на юге.

Через десятилетия эти «индо-греки» стали гораздо больше индийцами, чем греками. Их самым известным царем был Менандр I, который пришел к власти около 150 года до н. э. Монеты изображают его в греческих доспехах, надписи на них сделаны по-гречески, но он упомянут в священном буддийском тексте, названном по его имени «Милинда Панха» за его приверженность буддизму. «Никто не равен Милинде во всей Индии, — такими словами начинается текст, — могущественному, богатому и процветающему, и количество его вооруженного воинства не знает предела» . Несмотря на это, у него возникали нескончаемые вопросы о природе собственной власти и о мире, в котором он сражался за нее. Однажды, после смотра своего «бесчисленного воинства» из «слонов, кавалерии, лучников и солдат-пехотинцев», он попросил о беседе с ученым, который мог бы помочь ему разрешить его трудности, и в последовавшем разговоре был ознакомлен с принципами буддизма. ‹1210›

Согласно тексту, отречение от прежней веры проводилось ультимативно для царя, после чего он становился пилигримом: «Впоследствии, получая радость от познания мудрости Старшего, — заключает повествование, — он передал царство старшему сыну и, покинув домашнюю жизнь, сильно вырос в способности к проницательности» . ‹1211› Это возможно, но не слишком похоже на правду; Менандра помнят не только за его обращение в буддизм, но также за расширение границ греческой Индии почти до Паталипутры, а эта кампания должна была занять годы и годы сражений. Более поздняя бактрийская священная книга «Гарги-Самхита» подтверждает это, говоря, что «яванас» («Yavanas»), то есть греки, достигли «больших глиняных крепостей у Паталипутры, все провинции… в беспорядке».

Оставил ли Менандр военные действия или не оставил, его завоевания отодвинули царство Хинду на юг, и он распространил буддизм, что и сохранило его величие в буддистских текстах. Когда он умер в 130 году, его останки были уложены в священные монументы, известные как ступы: «Священные нагромождения, — как называет их Милинда Панха, — под чьим массивным куполом лежат кости великого умершего» .

Парфяне

Отчет Чжан Цяня затрагивал и земли дальше на запад, в Парфии, где трон уже очень долгое время занимал один и тот же царь. Антиох Епифан был вынужден отбивать атаки парфян, и три царя Селевкидов, которые наследовали ему, оказались перед лицом все той же опасности. Парфяне не особенно отличались по происхождению от сюнну; они были кочевыми всадниками, стойкими и упорными в битве. Они начали все дальше и дальше вторгаться на границу селевкидов, продвигая ее ближе к Сирии. Ко времени правления третьего царя после Антиоха Епифана — Деметрия II, которого называли также Никатор, — они прошли уже сердце старых ассирийских земель между Тигром и Евфратом. Эта земля теперь находилась под довольно твердым контролем парфян, они строили себе там защитные стены, возведенные из огромных кусков камня. Камни для постройки брались отовсюду вокруг; монументы Ашшурнаяирапала были разобраны и пущены в дело, чтобы охранять его старые владения от захвата Селевкидами.