Энтони Бивор - Вторая мировая война

Зная склонность Рузвельта определять политику за спиной начальников штабов, генерал Маршалл был в ужасе от свободного доступа к президенту, которым пользовался Черчилль в Белом доме. Он был еще более потрясен впоследствии, когда обнаружил в июне 1942 г., во время очередного визита Черчилля, что Рузвельт согласился с его планом высадки в Северной Африке. В операции «Гимнаст» многие высшие американские офицеры видели происки англичан, направленные на сохранение империи.

Черчилль вернулся из США, ликуя по поводу достигнутого успеха. Но вскоре, измученный и больной, он был сражен целой серией новых катастроф. В ночь на 11 февраля 1942 г. и в течение следующего дня немецкие линейные крейсеры Scharnhorst и Gneisenau вместе с тяжелым крейсером Prinz Eugen, в условиях крайне плохой видимости, выполнили «рывок через Ла-Манш» из французского Бреста в воды Германии. Многочисленные атаки бомбардировщиков Королевских ВВС и торпедных катеров Королевских ВМС на всем пути их следования оказались безуспешными. Страна была встревожена и возмущена. Кое-где даже возникли пораженческие настроения. Затем, 15 февраля, пал Сингапур. Казалось, унижение Британии беспредельно. На Черчилля, почитаемого военного лидера, теперь посыпались нападки со всех сторон: в прессе, в парламенте, со стороны правительства Австралии. Хуже того, многолюдные митинги и демонстрации стали требовать: «Второй фронт немедленно», – чтобы помочь Советскому Союзу. Но эту наступательную операцию Черчилль не мог и не хотел брать на себя.

Но самая большая угроза, нависшая над страной в тот момент, не имела ничего общего с военными просчетами Англии. ВМС Германии только что изменили настройки шифровальной машины «Энигма», добавив еще один ротор. Теперь специалисты из Блетчли-Парка не в состоянии были расшифровать ни одно из перехваченных сообщений. «Волчьи стаи» Деница, развернувшись в полной мере в северной Атлантике и вдоль североамериканского побережья, стали наносить противнику потери такого масштаба, который соответствовал самым необузданным мечтам Гитлера. В 1942 г. они потопили в общей сложности 1769 судов союзников и 90 судов нейтральных стран. После эйфории Черчилля в момент вступления в войну США, Англия столкнулась с перспективой голода и экономического коллапса, если битва за Атлантику будет проиграна. Неудивительно, что проблемы и унижения, свалившиеся на голову британского премьера, заставляли его завидовать успеху Сталина в отражении немецкого наступления на Москву.

Несомненные достижения Красной Армии в битве за Москву в декабре 1941 г. вскоре поставил под угрозу сам Сталин. Вечером 5 января 1942 г. он созвал в Кремле совещание Ставки и ГКО. Советский вождь, опьяненный жаждой мести, убедил себя, что настал момент для общего наступления. Немецкие войска были в полном беспорядке. Они не подготовились к зиме и будут неспособны отразить крупное наступление, если начать его до наступления весны. Вышагивая взад и вперед по своему кабинету и попыхивая трубкой, Сталин настаивал на своем плане: начать мощное наступление с целью окружения немецких войск на центральном участке фронта напротив Москвы; на севере прорвать блокаду Ленинграда, а на юге теснить армию Манштейна, наступать на Крым, на Донбасс, вернуть Харьков.

Жуков, которому рассказали об указаниях, данных Сталиным Ставке, ужаснулся. На встрече со Сталиным он убеждал, что наступление следует сосредоточить на «западной оси» под Москвой. Красной Армии для общего наступления не хватало продовольствия, ресурсов и особенно боеприпасов. Войска, участвовавшие в обороне Москвы, понесли тяжелые потери и были серьезно ослаблены. Сталин выслушал, но проигнорировал все предостережения Жукова. «Выполняйте приказ!» – сказал он. На этом совещание закончилось. Только потом Жуков обнаружил, что зря пытался увещевать Сталина: подробные инструкции уже были даны командующим фронтами без его ведома.

Немецкая армия действительно была измождена и измучена. Ее обмороженные солдаты, кутающиеся в отобранную у крестьян одежду, с рас-трепанными бородами, облезшими от мороза носами и обветренными щеками, были абсолютно не похожи на тех, кто летом бодро маршировал на восток под марши и песни. Немецкие войска последовали местной практике отпиливания ног мертвецов, чтобы, разморозив их над огнем, снять сапоги. Даже обертывание обуви тряпками не помогало избежать обморожений у часовых, а не залеченные вовремя, обмороженные конечности вскоре поражала гангрена, и их приходилось ампутировать. Армейские хирурги в полевых госпиталях были настолько перегружены работой, что просто выбрасывали отпиленные руки и ноги в снег, в одну кучу.

Однако противники всегда недооценивали способность немецкой армии оправиться от катастрофы. Почти полностью развалившаяся дисциплина была быстро восстановлена. В ходе хаотичного отступления немецкие офицеры, беря инициативу в свои руки, формировали из бегущих на запад солдат т. н. «боевые группы», включавшие в себя пехотинцев и саперов и усиленные несколькими самоходками и танками. По настоянию Гитлера, к началу первой недели января все села были превращены в опорные пункты. Если земля оказывалась промерзшей слишком глубоко, чтобы рыть окопы, в ней с помощью взрывчатки или снарядов делали глубокие воронки либо создавали минометные гнезда и огневые точки из утрамбованного снега, укрепляя его льдом и бревнами. Иногда приходилось сгребать снег прикладами винтовок. Немецкие солдаты до сих пор не получили зимней одежды. Они пытались снимать телогрейки с убитых советских солдат, прежде чем трупы промерзали насквозь, но в сильные морозы это редко удавалось. Дизентерия, которой страдали почти все солдаты, при таких температурах была двойным проклятием, поскольку приходилось ежечасно спускать штаны на морозе, а поедание снега при обезвоживании, сопровождающем дизентерию, усугубляло заболевание. 16-я армия Рокоссовского и 20-я армия генерала Андрея Власова атаковали противника к северу от Москвы, а в прорыв был введен 2-й гвардейский кавкорпус при поддержке танков и лыжных батальонов. Но, как и предупреждал Жуков, немцы уже не были настолько дезорганизованы. Советские части вскоре обнаружили, что, пытаясь окружить немцев, они сами рискуют оказаться отрезанными от основных сил. Они обошли некоторые немецкие соединения, но те стояли твердо на своих позициях и продолжали сражаться, получая боеприпасы с помощью самолетов. Крупнейшее из таких формирований, оказавшихся в советском котле, состояло из шести немецких дивизий, окруженных вблизи Демянска на Ленинградском шоссе, неподалеку от Новгорода.

Еще дальше к северо-западу Волховский фронт генерала Кирилла Мерецкова снова попытался прорвать блокаду Ленинграда силами 54-й армии и 2-й ударной армии. Сталин принудил его преждевременно начать атаку с необученными бойцами и не имевшими прицелов пушками, пока о доставке прицелов не позаботился генерал Воронов. 2-я ударная армия форсировала реку Волхов и быстро продвигалась в немецкий тыл, угрожая отрезать немецкую Восемнадцатую армию. Но ее дальнейшее продвижение замедлили немецкие контратаки и тяжелые зимние условия. «Чтобы проложить путь через глубокие сугробы, они вынуждены были формировать колонны по пятнадцать человек в шеренге. Первая шеренга шла вперед, утаптывая снег, который местами доходил до пояса. Через десять минут первая шеренга переходила в хвост колонны. Трудность передвижения усугублялась тем, что время от времени они натыкались на полузамерзшие участки болот и ручьев, покрытые тонким слоем льда». Промокшие на морозе ноги грозили массовыми обморожениями. Не получающие достаточного корма лошади были измождены, и солдатам приходилось нести боеприпасы и провиант на себе.