Энтони Бивор - Вторая мировая война

Ночью под вой сирен население строем направлялось в бомбоубежища, в подвалы или под башнями ПВО. Они несли термосы и маленькие картонные коробки с бутербродами, ценностями и важными документами. С мрачным берлинским юмором, сирены называли «трубой Мейера», намекая на хвастливое заявление Геринга в начале войны: «Можете назвать меня Мейером (еврейское имя), если хоть одна английская бомба упадет на Берлин». В башне ПВО в зоопарке Тиргартен помещалось 18 тыс. человек. Урсула фон Кардорф в своем дневнике описывала помещение, как «похожее на декорации к тюремной сцене в опере “Фиделио”. Влюбленные пары обнимались на бетонных спиральных лестницах, как будто принимали участие в пародии на бал-маскарад».

В обычных укрытиях, известных как Luftschutzraeume , стоял отвратительный запах немытых тел и всеобщей проблемы – дурного запаха изо рта. У большинства были плохие зубы из-за нехватки витаминов. Укрытия освещались синими лампами, а стрелки и буквы на стенах были нарисованы светящейся краской, на случай внезапного отключения электричества. В подвалах домов, где укрывалось большинство людей, семьи сидели рядами напротив друг друга, как в вагоне метро. Когда здания начинали содрогаться от взрывов, некоторые выполняли странные ритуалы для выживания, такие, как обертывание головы полотенцем. Но если в здание над ними попадала бомба, или оно загоралось, и дым и пыль проникали в подвал, находившихся там могла охватить истерика. В боковых стенах делали отверстия, чтобы при необходимости можно было убежать в подвалы соседних зданий. Иностранным рабочим, опознаваемым по большой букве на спине, запрещалось входить в бомбоубежище и находиться вместе с немецкими женщинами и детьми в таких «интимных» условиях.

Харрис, как и обещал Черчиллю, объявил своим подчиненным, что Битва за Берлин станет решающей битвой войны. Но кампания на истощение ночь за ночью разрушала нервы его летчиков не меньше, чем берлинцев. Его экипажи совершали налеты снова и снова, хватаясь за мантру Харриса о том, что это приблизит конец войны и в итоге сохранит намного больше жизней.

Битва продолжалась с августа 1943 г. по март 1944 г., но 17 тыс. т фугасных и 16 тыс. т зажигательных бомб не смогли разрушить германскую столицу. Город был слишком велик по площади, чтобы его можно было сжечь огненным смерчем, а широкие площади и парки принимали на себя большую часть бомб. Харрис сильно просчитался и в конце концов вынужден был отступить. Все его заверения Черчиллю оказались несостоятельными. Бомбардировочная авиация потеряла более тысячи самолетов, в основном в боях с ночными истребителями. Английские ВВС убили 9390 мирных жителей, но потеряли при этом 2690 летчиков.

Попытка Харриса сломить боевой дух Германии провалилась. Но он отказывался признать поражение и изменить своим убеждениям. Он презирал попытки правительства обелить кампанию бомбардировок, когда утверждалось, что ВВС атаковали только военные цели, а гибель мирных жителей была неизбежным побочным результатом. Он просто рассматривал немецких рабочих и их дома как законные цели в условиях современного милитаризованного государства. Он отбрасывал саму мысль о том, что нужно «стыдиться бомбежек по площадям».

Тем временем американцы становились такими же осторожными в выражениях, как и критики Харриса в министерстве авиации. Хотя генерал Арнольд в частном порядке и признавал, что американцы бомбят «вслепую» в большинстве случаев, и в результате бомбят по площадям, а не по целям, но отказывался заявить об этом публично. После всех заявлений о «попаданиях в бочонок с соленьями» характер американских бомбардировок осенью 1943 г. был не лучше, чем в докладе Батта. «В периоды устойчивой плохой погоды, – отмечал историк авиации, – в целом точность американцев была не выше, а часто ниже, чем у английских бомбардировщиков». Командование авиации США отказывалось верить таким выводам.

Гитлер приказал нанести ответные удары по английским историческим городам: Бату, Кентербери, Эксетеру, Нориджу и Йорку. Пресс-секретарь на Вильгельмштрассе объявил, что «люфтваффе уничтожит каждое здание, отмеченное тремя звездочками в лучшем немецком путеводителе Бедекера». Название знаменитого путеводителя для туристов в красном переплете приклеилось к этим атакам, и они стали известны, как «Бедекеровские налеты». Геббельс был в ярости от этого промаха: ему хотелось, чтобы это на англичан легло черное пятно бомбежек древних городов.

Страдал Харрис или нет «комплексом Юпитера», бросая карающие молнии с неба (что поддерживало большинство британского общества), но его война была формой той самой «тотальной войны», к которой призывал Геббельс в своих истеричных требованиях с трибуны Дворца спорта в феврале. Вера Харриса в то, что его стратегия укорачивает войну, спасая человеческие жизни, была поразительно схожа с огромным лозунгом за спиной Геббельса во время его речи, который гласил: «Тотальная война – короткая война». Неизбежный вопрос, было ли развязывание тотальной войны с воздуха против немецких горожан моральным эквивалентом такой же войны люфтваффе, слишком сложен, чтобы дать однозначный ответ. Однако если подходить статистически, количество жертв совместных стратегических бомбардировок оказалось в итоге несколько меньшим, чем количество жертв немецкой авиации, если считать всех граждан Западной Европы, Центральной Европы, Балкан и СССР, убитых люфтваффе.

После изнурительных боев за остров Гуадалканал и восточную часть Папуа—Новой Гвинеи американцы знали, что ликвидация японской базы в Рабауле потребует много времени и сил. Соперничество между генералом Макартуром и командованием ВМС США только усугубляло ситуацию. Однако когда адмирал Уильям Халси-младший, только что назначенный командующим Южно-Тихоокеанского флотом, приехал в штаб Макартура в Брисбене, они неожиданно быстро нашли общий язык. В апреле 1943 г. было решено, что корабли Халси будут рывками двигаться от Гуадалканала на северо-запад, последовательно освобождая от японцев Соломоновы острова. В это время войска Макартура должны были овладеть Новой Гвинеей и захватить полуостров Хуон, отделенный узким проливом от Новой Британии, окончательно взяв в клещи Рабаул. На двух островах к югу от Новой Британии, Киривине и Вудларке, планировалось создание авиабаз.

Для укрепления своих позиций в Рабауле, Новой Гвинее и на западных Соломоновых островах японцы перебросили туда сто тысяч солдат и офицеров из Китая, Кореи и других регионов. Прежде всего они стремились усилить оборону города Лаэ на полуострове Хуон, для чего разместили там 51-ю дивизию. Первого мая японский конвой из восьми транспортов в сопровождении восьми эсминцев вошел в море Бисмарка у западного берега острова Новая Британия, но был обнаружен «летающими крепостями» Б-17, принадлежащими Пятой воздушной армии США, которая поддерживала наступление Макартура. К этому времени новый командующий соединением генерал Джордж К. Кенни принял решение отказаться от высотных бомбардировок вражеских кораблей средними бомбардировщиками Б-25, приносившими слишком малые результаты. Вместо этого экипажам предписывалось атаковать с малой высоты, используя только что установленные пулеметы для стрельбы по курсу с целью подавления огня палубной зенитной артиллерии, а затем сбрасывать бомбы в воду в непосредственной близости от корабля.