Энтони Бивор - Вторая мировая война

К середине марта большинство отрядов Уингэйта переправились через реку Иравади, но стали объектом преследования двух японских дивизий. Из-за трудностей с установлением радиосвязи и постоянных переходов снабжение с воздуха почти прекратилось. В условиях нехватки продовольствия в войсках стали забивать и есть мулов, вследствие чего некому было нести тяжелое снаряжение, и его приходилось бросать. Вскоре отряды Уингэйта начали отступать. Они так и не перерезали дорогу Мандалай–Лашио, но потеряли около трети из 3 тыс. бойцов, которых имели в начале операции. Дисциплина поддерживалась самыми варварскими способами, включая порки и даже казни. Многих раненых и больных бросали на произвол судьбы. Почти все бойцы были измождены, истощены и больны лихорадкой, так что 600-м бойцам, из тех, кто вернулся, понадобилось многомесячное лечение, прежде чем они смогли вернуться в строй.

Хотя этот затянувшийся поход и нельзя назвать успешным, пресса и радио исключительно оптимистически освещали происходившие события, благодаря чему заметно возрос боевой дух как Четырнадцатой армии под командованием Слима, так и всего американского народа в целом. Кроме того, были сделаны важные выводы о необходимости расчистки площадок для выброски грузов для войск и даже взлетно-посадочных полос в джунглях. Пришло понимание, что подобные операции смогут стать эффективными только тогда, когда союзное командование будет в состоянии обеспечить достаточную транспортную и воздушную поддержку своих войск. Однако эти первые серьезные военные действия в глубоком тылу противника имели и более важные последствия. Они подтолкнули японское командование к подготовке крупной наступательной операции весной 1944 г., которая и приведет к решающим сражениям на бирманском театре военных действий.

Осведомленность советского командования о планируемой немцами операции «Цитадель», целью которой было уничтожение соединений Красной Армии, вклинившихся в немецкую оборону вблизи Курска, была поистине беспрецедентной. В Ставке ВГК пришли к выводу, что немцы смогут позволить себе только одну крупную наступательную операцию в летней кампании 1943 г., а наиболее опасным участком фронта для них была, несомненно, Курская дуга. Жукову и Василевскому удалось убедить обычно не терпящего возражений советского вождя, что наилучшей стратегией будет подготовка к обороне, развал наступления противника и переход к собственному наступлению.

В апреле 1943 г. самолеты-разведчики, партизанские отряды и советские разведчики в тылу противника зафиксировали наращивание немецких войск и техники в районе Курской дуги. Англичане, с большими предосторожностями, вызванными желанием скрыть источник информации, передали предупреждение, основанное на разведданных Ultra . Детали немецких планов содержались в донесениях советского разведчика Джона Кернкросса. Однако немцы медлили, что настораживало Москву. Генерал-фельдмаршал Манштейн хотел начать наступление в начале мая, когда заканчивается весенняя распутица, но Гитлер проявлял несвойственную ему нервозность и несколько раз откладывал начало операции.

Фюрер, как азартный игрок, ставил на карту все свои резервы, надеясь сократить линию фронта, перехватить инициативу, а также успокоить своих сателлитов, чья вера в непобедимость германской армии пошатнулась после поражения под Сталинградом и отступления с Кавказа. «Победа под Курском станет путеводной звездой для всего мира», – заявлял Гитлер в приказе от 15 апреля. Однако победа союзных войск в Тунисе заставила его с тревогой смотреть на карту Италии и Сицилии. «Когда я думаю об этом наступлении, у меня внутри все переворачивается», – сказал он Гудериану.

Многие высшие офицеры вермахта имели свои причины сомневаться в успехе операции. Германская армия всегда компенсировала недостаточную численность умением вести Bewegungskrieg, то есть выигрывать в маневренной войне. Но было похоже, что Курская битва станет войной на истощение. Как в шахматах, когда по количеству фигур на доске ты уступаешь сопернику, риск поражения значительно возрастает, если теряешь инициативу и пытаешься ее перехватить заново. Гордость германской армии, ее танковые войска, вот-вот должны были вступить в сражение, в котором Красная Армия имела значительное превосходство над вермахтом как по численности войск, так и по вооружению.

Офицеры OKW стали высказывать сомнения в целесообразности проведения операции «Цитадель», но их доводы привели к обратному, укрепив Гитлера в намерении продолжать начатое. Планирование операции набрало силу инерции. Гитлер уже не мог отступить. Он отказывался верить данным разведки о мощи советских оборонительных укреплений, говоря, что это преувеличение. При этом он не давал Манштейну возможности начинать операцию, неоднократно откладывая ее, так как считал необходимым пополнить танковые войска новыми «пантерами», которые в спешном порядке доставлялись на фронт после задержек, вызванных английскими бомбардировками. В конце концов наступление началось только 5 июля.

Красная Армия в полной мере использовала полученную передышку. Войсковые соединения и около 300 тыс. мобилизованного гражданского населения построили восемь оборонительных рубежей с глубокими противотанковыми рвами, блиндажами, минными полями, проволочными заграждениями и более чем 9 тыс. км окопов. В истинно советских традициях каждому солдату давалось задание вырыть за ночь пять метров окопов. Днем такая работа была бы слишком опасной. В некоторых местах ширина оборонительной полосы достигала 300 км. Все гражданское население, не задействованное в рытье окопов и жившее не далее 25 км от линии фронта, было эвакуировано. По ночам на поиски «языков» отправлялись разведгруппы, в которые отбирали самых сильных бойцов, способных одолеть немецких часовых и солдат, доставлявших продовольствие. Каждую группу сопровождали саперы, которые проводили разведчиков через свои минные поля и проделывали проходы в немецких минных полях.

Особенно важным стало сосредоточение за дугой значительного стратегического резерва Красной Армии – Степного фронта под командованием генерал-полковника И. С. Конева. Фронт включал в себя 5-ю гвардейскую танковую армию, пять общевойсковых армий, три танковых и механизированных и три кавалерийских корпуса, действующих при поддержке 5-й воздушной армии. Личный состав Степного фронта насчитывал 575 тыс. человек. Передвижение и дислокация всех подразделений тщательно скрывались, чтобы немцы не догадались о готовящемся контрударе. Кроме того, для дезинформации противника проводилось сосредоточение войсковых частей и строительство ложных аэродромов на юге, чтобы создать впечатление, что крупное наступление готовится там.