Энтони Бивор - Вторая мировая война

19 мая во время конфиденциальной встречи, на которой присутствовали только главы государств и начальники штабов, был достигнут компромисс. Одновременно с проведением итальянской кампании двадцать девять дивизий будут готовиться в Англии к высадке на побережье Франции весной 1944 г. Маршалл настоял на одном условии: после захвата Сицилии семь дивизий возвратятся на Британские острова, где и будут ожидать броска через Ла-Манш.

Таким образом, опасения Брука не оправдались. Участники конференции приняли его предложение, направленное на то, чтобы рассредоточить немецкие силы перед высадкой в Нормандии. В любом случае наращивание американских войск в Англии шло слишком медленными темпами, чтобы можно было говорить о начале операции по высадке во Франции в 1943 г. К тому же, для успеха операции необходимо было располагать достаточным количеством десантных судов и иметь превосходство над противником в воздухе. У союзников не было ни того, ни другого.

После окончания конференции Черчилль, Брук и генерал Маршалл полетели в Алжир, чтобы сообщить о принятых решениях Эйзенхауэру. Маршалл, который так и не принял идею оккупации Италии, продолжал настаивать, что окончательное решение по этому вопросу должно быть отложено до момента, когда будет ясен результат сицилийской кампании. Во время полета Черчилль несколько раз пытался разузнать его стратегические планы. Но каждый раз Маршаллу удавалось уйти от ответа, переведя разговор на одну из тем, в удовольствии подробно поговорить о которых премьер-министр не мог себе отказать. Так или иначе, несмотря на уклончивость высказываний Маршалла, Черчилль и Брук убедили Эйзенхауэра, что в результате оккупации союзниками Италии ось Рим-Берлин-Токио перестанет существовать.

Сталин, который в это время ожидал начала немецкого наступления на Курской дуге, был крайне разочарован планами высадки союзных войск в Италии, о чем он и сообщил в своем послании Рузвельту и Черчиллю. Черчилль прислал резкий ответ, хотя мог винить в возникшем конфликте только самого себя: именно он в феврале сказал Сталину, что Второй фронт в Нормандии будет открыт в августе того же года, хотя Брук и убеждал его в неосуществимости такой операции. В итоге Сталин получил подтверждение своих худших представлений об англичанах как о людях, которые не держат данного ими слова.

Подготовка операции «Хаски» по захвату Сицилии сопровождалась большими трудностями и конфликтными ситуациями. В апреле Эйзенхауэр, узнав о том, что на острове дополнительно развернуты две немецкие дивизии, заговорил об отмене операции. Черчилль отреагировал презрительным замечанием, что после высадки в Нормандии генералу придется иметь дело с немецкими силами куда больше двух дивизий. «Полагаю, что начальники штабов отвергнут эти малодушные и пораженческие взгляды, от кого бы они ни исходили», – заявил он.

Монтгомери, войска которого вели бои, завершая тунисскую кампанию, обвинил стратегов, готовивших «Хаски», в полной несогласованности действий и планировании «задом наперед». В связи с проблемами снабжения войск, было решено осуществить несколько десантов. Монтгомери выступил против такого решения и предложил высадить Восьмую армию в юго-восточной части острова, создав там высокую плотность сосредоточения войск, а Седьмую армию Паттона высадить слева, обеспечив взаимную поддержку сил. Паттон подозревал, что Монтгомери хочет забрать себе лавры победителя, а американцам отводит роль сторожей на флангах.

В лагере союзников возникли серьезные трения. Паттон даже заявил, что «союзники должны воевать на разных театрах военных действий, а то они начнут ненавидеть друг друга больше, чем противника». Командующий Королевскими ВВС главный маршал авиации Теддер разделял неприязненное отношение Паттона к Монтгомери, так отозвавшись о последнем: «Монтгомери – коротышка со средними способностями, который в силу физического сходства с низкорослым императором считает себя Наполеоном и в военном деле. Но это не так». Паттон также полагал, что Александер боится Монтгомери, поэтому не проявляет по отношению к нему достаточной твердости.

Но интриги в объединенном штабе союзников не могли сравниться с той борьбой за власть, которая шла в штабе французских колониальных войск в Алжире. С момента заключения в январе в Касабланке вынужденного союза между генералом Анри Жиро и генералом Шарлем де Голлем, навязанного обоим Рузвельтом и Черчиллем, сторонники де Голля ждали удобного случая, который настал 10 мая, в третью годовщину вторжения во Францию гитлеровских войск. В этот день Национальный совет Сопротивления ( Conseil National de la Resistance ) в оккупированной Франции провозгласил своим лидером де Голля. Ни Рузвельт, ни Черчилль не осознали тогда значимости этого события.

30 мая, после долгих проволочек, спровоцированных американскими военными властями по указанию Рузвельта, генерал де Голль, наконец, ступил на алжирскую землю. На аэродроме Мэзон-Бланш, под слепящим солнцем, военный оркестр играл «Марсельезу», а английские и американские офицеры старательно прятались за чужими спинами, для чего у них имелась веская причина. Днем раньше Жиро наградил Эйзенхауэра Большим крестом ордена Почетного легиона, но, как выяснил Брук, де Голль был в ярости из-за того, что Жиро с ним не посоветовался по этому поводу.

Ключом к позиции вождя Сопротивления для каждого из них был контроль над Armee d’Afrique, Африканской армией, которую американцы начали снабжать боевой техникой и оружием. В армии не прекращалось противостояние между moustachis, офицерами бывшей армии Виши, верной Петeну, и hadjis, которых так называли, потому что они совершили паломничество (хадж) в Лондон, к де Голлю. По количеству эти две группы очень сильно различались. Под началом moustachis было 230 тыс. солдат и офицеров, в то время как бойцы «Сражающейся Франции» с Ближнего Востока и из бригады Кенига, героически сражавшиеся в битве при Бир-Хакейме в Северной Африке, насчитывали всего 15 тыс. человек. Сторонники де Голля начали правдами и неправдами переманивать людей Жиро на свою сторону, что вызывало еще больше конфликтов. Но моральный авторитет и политическое мастерство де Голля позволили ему, в конце концов, победить конкурента.

Операция «Хаски» началась 10 июля с выброски десанта перед рассветом, после чего к берегу подошли 2600 кораблей, на борту которых находились восемь дивизий – больше чем в Нормандии через одиннадцать месяцев. К наступлению темноты у союзников на берегу было 80 тыс. войск, 3000 автомашин, 300 танков и 900 артиллерийских орудий.