Энтони Бивор - Вторая мировая война

К ужасу Брэдли, Эйзенхауэр приостановил дальнейшее наступление VII корпуса генерала Коллинза в направлении Кельна. Но это было сделано для того, чтобы обеспечить в первую очередь всем необходимым войска Монтгомери для проведения операции «Истина» – наступления юго-восточнее Неймегена через Райхсвальд, между Рейном и Маасом. Там немецкое командование бросило в бой свои последние резервы, собрав практически все оставшиеся части. Шли очень тяжелые бои под непрестанным дождем и мокрым снегом. На этом участке фронта между двумя реками не было места для маневра, а немецкие позиции в Райхсвальде с особой яростью обороняли парашютисты генерала Штудента. Почва была все еще очень влажной, и танки, увязая в липкой грязи, не могли эффективно действовать в лесу. Теперь англичане поняли, через что пришлось пройти американцам в Хюртгене. Им никто не помог, когда они подошли к древнему городу Клеве. Бомбардировщики Харриса на этот раз разрушили город фугасными, а не зажигательными бомбами, что сильно затрудняло бой за город, так как немцы воспользовались развалинами, чтобы устроить крепкую оборону.

То, что немецкое командование сосредоточило такое количество сил для противодействия наступлению англичан, по крайней мере, помогло Девятой армии генерала Симпсона при форсировании реки Рур 19 февраля, но неожиданный разлив по ее обоим берегам сильно усложнил и дезорганизовал операцию. Мирное немецкое население могло только молиться о том, чтобы свои войска поскорее отступили, до того, как разрушат их города и деревни. Они также помогали возрастающему числу молодых немецких солдат, пытавшихся дезертировать. 1 марта Третья армия Паттона взяла город Трир. Генерал, подобно хорошей гончей, чуял, что добыча истекает кровью, он имел возможность стремительно наступать и подгонял командиров дивизий острым словцом.

Как только 10 марта английская Вторая армия вышла к Рейну у Везеля, Монтгомери начал подготовку к форсированию реки по всем правилам боевого искусства. Операция была образцом планирования, в ней было задействовано не менее 59 тыс. солдат и офицеров инженерных войск. В наступлении должны были участвовать 21-я группа армий, Девятая армия Симпсона и две дивизии парашютистов, которым надлежало высадиться на восточном берегу Рейна. Как показывала практика, парашютные десанты обычно несли намного более серьезные потери, чем морские. Американцы также не переставали делать едкие замечание по поводу столь масштабной подготовки и уймы потраченного на нее времени.

Так хорошо подготовленное молниеносное наступление Монтгомери у него украли еще до начала воплощения в жизнь. 7 марта 9-я танковая дивизия южнее Бонна захватила целым и невредимым мост в Ремагене, который был только незначительно поврежден заложенным в него фугасом. Проявив недюжинную находчивость, дивизия воспользовалась шансом и переправилась на другой берег Рейна до того, как немцы успели среагировать. Узнав об этом, Гитлер приказал немедленно расстрелять всех офицеров, отвечавших за оборону этого участка фронта. Он в третий раз снял с занимаемого поста Рундштедта и заменил его Кессельрингом. Он также приказал немедленно выслать на этот участок мощное подкрепление для уничтожения плацдарма союзников. Но это оголило другие секторы немецкой обороны, и Третья армия Паттона, которая стремительно зачищала район Палатинат на западном берегу Рейна, навела несколько переправ через реку южнее Кобленца.

Сообщение об успехе в Ремагене было немедленно передано в Москву генерал-майором И. А. Суслопаровым, офицером связи при Верховном штабе союзников. На следующее утро Сталин срочно вызвал Жукова в Москву, хотя сражение за Померанию было в самом разгаре. С аэродрома маршал направился прямо на дачу Сталина. Вождь вышел с ним в сад, где они беседовали, гуляя. Жуков сделал краткий доклад о Померании и состоянии дел на одерских плацдармах. Затем Сталин заговорил о Ялтинской конференции и отметил, что Рузвельт был очень дружелюбным. И только когда Жуков после чая уже собрался уходить, Сталин раскрыл действительную причину вызова. «Поезжайте в Ставку, – сказал он, – посмотрите с Антоновым расчеты по Берлинской операции. Встретимся здесь завтра в 13.00».

Антонов и Жуков, оба чувствовавшие важность приказа Сталина, проработали почти всю ночь. Они знали, что «должны принять в расчет действия наших союзников», как позже признавал Жуков. Едва Сталин узнал, что американцы форсировали Рейн, он понял, что гонка за Берлин началась. То, что Жуков и Антонов проработали всю ночь, оказалось правильным, так как Сталин перенес совещание на более ранний срок и приехал для этого в Кремль, хотя и был нездоров.

У Сталина были две важнейшие причины взять Берлин раньше союзников. «Логово фашистского зверя» было главным символом Победы после всех перенесенных СССР тягот войны, и у Сталина не было ни малейшего намерения допустить, чтобы над этим городом взвился любой чужой флаг. Кроме того, Берлин был центром ядерных исследований нацистской Германии. В частности, там, в Далеме, находился Физический институт им. кайзера Вильгельма. Через своих разведчиков Сталин прекрасно знал о проекте «Манхэттен» в США и успехах в создании атомной бомбы. Советская программа ядерных исследований – операция «Бородино» – имела первоочередное значение для советского руководства, но русским не хватало урана, который они надеялись захватить в Берлине. Советская разведка, хотя и хорошо осведомленная обо всех деталях проекта «Манхэттен», не знала о том, что почти весь уран и основная часть нужных ученых уже эвакуированы из Берлина в городок Хайгерлох в горах Шварцвальда.

На совещании 9 марта Сталин одобрил разработанный Жуковым и Антоновым общий план Берлинской наступательной операции. Ставка тщательно работала над деталями. Главной проблемой было время, которое требовалось Второму Белорусскому фронту Рокоссовского, чтобы завершить зачистку Померании. Затем он должен был перебросить войска вдоль нижнего течения Одера до Штеттина, чтобы начать наступление одновременно с Первым Белорусским фронтом Жукова, стоявшим напротив Берлина, и Первым Украинским фронтом Конева к югу от реки Нейсе.

Сталин опасался, что немцы откроют Западный фронт англичанам и американцам и перебросят все войска против Красной Армии, на Восточный фронт. Он не переставал подозревать, что союзники все еще могут вступить в тайный сговор с Германией. Переговоры в Берне американцев с обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом о капитуляции немецких войск в северной Италии подтвердили его худшие опасения. 27 марта, как раз в тот момент, когда в Ставке завершали работу над планом взятия Берлина, в репортаже агентства Рейтер из 21-й группы армий хвастливо сообщалось о том, что англичане и американцы практически не встречают сопротивления со стороны немцев.