Энтони Бивор - Вторая мировая война

Солдаты союзных войск чувствовали себя крайне неловко, уничтожая по мере отступления мосты и железные дороги, однако местное население продолжало относиться к ним очень дружелюбно и с пониманием. Православные священники благословляли их грузовики, а крестьянки дарили на прощание цветы и хлеб, хотя и понимали, как несладко придется им самим в условиях вражеской оккупации. На деле они даже не догадывались, какие ужасы их ожидают. Всего через несколько месяцев каравай хлеба будет стоить два миллиона драхм, и в первый же год немецкой оккупации более 40 тыс. греков умрут от голода.

19 апреля, на следующий день после самоубийства греческого премьер-министра, генерал Уэйвелл прилетел в Афины для проведения консультаций. Положение было сложным, и офицеры его штаба носили табельное оружие при себе. На следующее утро было решено эвакуировать все союзные части генерала Уилсона. В тот день в небе над Афинами последние 15 «харрикейнов» вступили в бой со 120 немецкими самолетами. Британские дипломаты и сотрудники военной миссии, разместившиеся в отеле Grande Bretagne , начали жечь документы, самыми важными из которых были радиоперехваты Ultra .

Когда слухи об эвакуации разнеслись среди местного населения, союзников все равно приветствовали на всем пути их следования. «Возвращайтесь с удачей! – кричали греки. – Возвращайтесь с победой!» Многие солдаты и офицеры едва сдерживали слезы, понимая, что оставляют этих людей на произвол судьбы. Лишь мысль о том, что надо спешить, пока отступление не переросло в бегство, позволяла сохранить присутствие духа. Под прикрытием сильного арьергарда австралийцев и новозеландцев, сдерживавших наступающие немецкие части, остатки группы войск W добрались до пунктов погрузки на корабли: городков Рафина и Порто-Рафти к югу от Афин или небольших портов на южном побережье Пелопоннеса. Немцы были решительно настроены не допустить на этот раз нового Duenkirchen-Wunder – «Дюнкеркского чуда».

Хотя генерал Папагос и король Греции Георг II намеревались оказывать сопротивление, пока экспедиционный корпус союзников еще находился в материковой части страны, командование греческой армии, сражавшейся с итальянцами в Эпире, приняло решение сдаться немцам. 20 апреля генерал Георгиос Цолакоглу вступил в переговоры с генерал-фельдмаршалом Листом с условием, что греческой армии не придется иметь дело с итальянцами. Лист согласился. Услышав об этом, разъяренный Муссолини пожаловался Гитлеру, и тот не пожелал в очередной раз унижать своего союзника. Фюрер послал генерал-лейтенанта Йодля из штаба Верховного главного командования вермахта вместо рассерженного Листа для участия в церемонии капитуляции, на которой также должны были присутствовать и итальянские офицеры.

Восторг от такой легкой победы испытывали многие немецкие солдаты и офицеры. Вот что написал 22 апреля своей жене офицер-артиллерист из 11-й танковой дивизии: «Если я вижу врага, я тут же открываю по нему огонь и чувствую подлинное, дикое удовольствие во время боя. Это радостная для нас война… Мы все такие загорелые и абсолютно уверенные в победе. Прекрасно служить в такой дивизии». Гауптман из 73-й пехотной дивизии размышлял о том, что даже на Балканах с приходом «нового европейского порядка» вскоре воцарится мир, «так что наши дети никогда больше не увидят войны». 26 апреля, сразу же после вступления первых частей вермахта в Афины, над Акрополем был поднят огромный красный флаг с черной свастикой в центре.

На рассвете того же дня немецкие парашютисты высадились на южном берегу Коринфского канала, стремясь окружить отступающие войска союзников. Во вспыхнувшем хаотичном бою они понесли тяжелые потери от новозеландцев, которые встретили их огнем пушек «бофорс» и нескольких легких танков 4-го гусарского полка. Немецким парашютистам также не удалось выполнить и свою главную задачу – захватить мост. Два британских офицера-сапера, подготовившие взрыв моста, смогли подползти к нему и взорвать.

В то время как немцы праздновали свою победу в Аттике, эвакуация войск Уилсона шла ускоренными темпами. Британцы использовали для эвакуации все доступные им средства. Легкие бомбардировщики «бленхейм» и летающие лодки «сандерленд» с трудом взлетали, набитые под завязку солдатами, скрючившимися в бомбовых отсеках и кабинах пулеметчиков. Рыбацкие лодки, колесные пароходы, все, что могло плавать, до отказа заполнялось солдатами и спешило на юг, к острову Крит. Королевские ВМС выслали шесть крейсеров и девятнадцать эсминцев, чтобы снова эвакуировать свою разбитую армию. Дороги, ведущие к портам южного Пелопоннеса, где шла погрузка на корабли, были забиты наспех уничтоженным военным транспортом. В итоге из 58 тыс. отправленных в Грецию солдат и офицеров только 14 тыс. человек попали в немецкий плен. 2000 военнослужащих были убиты или ранены в ходе боев. С точки зрения потерь в живой силе, поражение могло быть намного более тяжелым. Но потери бронетехники, транспортных средств, вооружений и военного снаряжения были катастрофическими – и это в то время, когда Роммель начал наступление в Египте.

Гитлер испытал облегчение, обезопасив свой левый фланг, но ближе к концу Второй мировой войны признал, что именно эта кампания задержала начало операции «Барбаросса». В последние годы историки много спорили о том, какое влияние оказала операция «Марита» на вторжение в Советский Союз. Большинство склоняется к тому, что влияние это было невелико. Перенос начала операции «Барбаросса» с мая на июнь 1941 г. обычно связывают со многими факторами, сыгравшими тогда свою роль. В частности, такими могли стать, например, заминки в распределении автомобильного транспорта, состоявшего в основном из захваченных в 1940 г. автомобилей французской армии; проблема с распределением топлива; сложности создания передовых аэродромов для самолетов люфтваффе из-за сильных дождей в конце весны. Но одним из следствий этой кампании, в чем мало кто сомневается, было то, что именно операция «Марита» сбила с толку Сталина относительно немецких планов. Он полагал, что немецкий бросок на юг означает подготовку к захвату Суэцкого канала, а не к вторжению в Советский Союз.

Пересекая Эгейское море, перегруженные суда, на которых находились остатки группы войск W , с переменным успехом пытались уйти от атак «юнкерсов» и «мессершмиттов» Рихтгофена. Двадцать шесть судов были потоплены, включая два плавучих госпиталя. Погибло более 2 тыс. человек, причем свыше трети – тогда, когда два английских эсминца, Diamond и Wryneck , попытались спасти людей с потопленного голландского торгового судна. Немцы потопили оба эти корабля, один за другим.