Владимир Райцес - Процесс Жанны д'Арк

Моро не называет имени незадачливого следователя. По-видимому, он имел в виду некоего Жерара Пти - прево (низшего королевского судью) округа Андело в Шампани, который в соответствии с грамотой Генриха VI проводил расследование в Домреми и соседних приходах. Ко времени процесса реабилитации самого следователя уже не было в живых, но перед реабилитационной комиссией предстал королевский нотариус того же округа Никола Байи, который в качестве секретаря сопровождал прево в поездке на родину Жанны.

Судя по его показаниям, следствию не удалось собрать решительно никаких сведений, которые свидетельствовали бы о впадении подсудимой в ересь и о ее связях с дьяволом. Напротив, выяснилось, что Жанна слыла на родине за добрую католичку, так как исправно посещала церковь и регулярно исповедовалась.. Что же до ее игр у «дерева фей», то на этом основании в пособники дьявола можно было зачислить всю молодежь Домреми, избравшую с незапамятных времен лужайку под огромным буком местом своих увеселений (Q, II, 451-453).

Таким образом, в этом очень важном пункте обвинение прямо противоречило данным предварительного следствия. Именно поэтому протоколы работы следственной комиссии на родине Жанны были уничтожены, а члены трибунала пытались скрыть свою причастность к этому явному беззаконию.

Выше уже упоминалось, что в ходе предварительного следствия были заслушаны показания свидетелей, которых специально вызвали в Руан. Мы не знаем ни их имен, ни степени осведомленности, ни содержания переданной ими информации. Но обращает на себя внимание тот факт, что вопреки обычаю никто из этих людей не был впоследствии подвергнут повторному допросу. Отсутствуют также и ссылки на их показания в многочисленных документах процесса: в протоколах допросов подсудимой, обвинительном заключении, приговоре и т. д. По-видимому, эти показания тоже разочаровали судей, не дав обвинению никаких существенных фактов.

В сущности, все следствие на руанском процессе свелось к допросам одного-единственного человека: самой подсудимой.

В среду 21 февраля 1431 г. в 8 часов утра преподобный отец во господе мессир Пьер Кошон, епископ и граф Бове, занял председательское место за судейским столом в королевской капелле Буврея. Подле него на расставленных полукругом скамьях разместились асессоры. Их было 42 человека: 15 докторов богословия, 5 докторов гражданского и канонического права, 7 бакалавров богословия, 11 лиценциатов канонического права и 4 - гражданского.

Зачитали документы, подтверждающие полномочия трибунала. Выяснили, что обвиняемой вручен вызов в суд. Выслушали заявление епископа о том, что накануне обвиняемая просила допустить ее к мессе. Согласились с его решением: ввиду того, что общая молва обвиняет ее в совершении многочисленных преступлений, а также ввиду того, что она упорно, отказывается снять мужской костюм, суд не может удовлетворить ее просьбу.

Затем ввели подсудимую.

Обратившись к Жанне, епископ потребовал, чтобы она поклялась на евангелии, что будет искренне и правдиво отвечать на все вопросы.

- Но я не знаю, о чем вы хотите меня спрашивать. Может быть, вы меня спросите о том, чего я не смогу вам сказать.

- Поклянитесь, что будете говорить правду обо всем, что относится, по Вашему разумению, к религии.

- Я охотно поклянусь говорить правду об отце, матери, о том, что я делала с тех пор, как отправилась во Францию. Но об откровениях, которые я получала от бога, я не говорила никогда и никому, кроме моего короля Карла, и не скажу ни слова, пусть мне даже за это отрубят голову.

Епископ настаивал. Жанна упорствовала. И победила: она поклялась давать показания лишь о том, что относится, по ее мнению, к существу процесса.

Начался допрос. Устанавливается личность подсудимой. Имя... прозвище... место рождения... имена родителей... место крещения... имена крестных... имя священника... возраст подсудимой... молитвы, которые она знает...

- Мать научила меня читать «Отче наш», «Богородица-дева, радуйся» и «Верую».

- Прочтите «Отче наш».

- Выслушайте меня на исповеди, и я охотно прочту.

Повторные требования не производят ни маЛейшего впечатления - только на исповеди.

Епископ готов уступить. Она не хочет молиться перед столь многочисленной аудиторией? Пусть тогда прочтет молитву в присутствии его самого и двух священников.

- Хорошо, но если они выслушают меня на исповеди...

Так и не прочла. Больше у суда вопросов нет. Остается последняя формальность: епископ запрещает подсудимой покидать без его ведома и разрешения тюремную камеру в замке. Попытка бегства будет рассматриваться как неоспоримое доказательство ереси.

- Я не принимаю этого запрета. Если мне удастся убежать, никто не сможет упрекнуть меня в нарушении клятвы, потому что я никому ее не давала.

Потом она попросила снять кандалы. Ей отказали на том основании, что она уже дважды пыталась бежать: из Болье и из Боревуара.

- Верно. Я хотела бежать, да и сейчас хочу. Это право каждого узника.

Приняв присягу стражников, которым поручили охрану заключенной, Кошон объявил заседание закрытым. Следующее заседание было назначено на завтра. Судебный исполнитель отвел Жанну в камеру (Т, I, 37-42).

Так начались допросы. Вначале они были публичными и проводились в одном из залов Буврейского замка. На них присутствовали все должностные лица трибунала и от 30 до 60 асессоров. На первый допрос были допущены зрители, но затем Кошон распорядился закрыть двери суда и поставить у них двух английских солдат: секретари жаловались, что посторонняя публика мешает им работать.

Чаще всего допрос вел не сам епископ, а кто-либо из асессоров, что было, кстати сказать, нарушением правил инквизиционного судопроизводства, которые обязывали судью лично допрашивать подсудимого, когда трибунал расследовал важное дело. Последний публичный допрос состоялся 3 марта. Ознакомившись с выписками из показаний Жанны, Кошон приказал перенести дальнейшие допросы в камеру подсудимой и проводить их при узком составе суда: сами судьи (епископ и инквизитор), обвинитель, следователь, секретари, несколько асессоров и два-три так называемых «свидетеля» из числа тех же асессоров.

Тайные допросы начались 10 марта и продолжались в течение недели. Работа шла ускоренными темпами. Кроме воскресенья, когда судьи отдыхали, и предпоследнего дня. когда они изучали материалы предыдущих допросов, Жанну допрашивали ежедневно, а то и дважды в день.

17 марта состоялся последний тайный допрос. Спустя неделю Жанне зачитали сводный протокол допросов. На этом первая стадия процесса, когда судьи, пока еще ни в чем формально не обвиняя подсудимую, вели расследование в силу своей должности, ex officio, была закончена.