Анатолий Фоменко - Казаки-арии: Из Руси в Индию

В качестве «языческо-христианского» примера мы приводим на рис. 1.75 рисунок Збурчского идола. Считается, что он изображает вендского бога Свентовита, о котором рассказывают, например, Гельмольд и Саксон Грамматик. «Этот вендский бог имел свое святилище и своего многоголового идола в Арконе на Рюгене, где датский король Вальдемар в 1168 г. (якобы — Авт .) уничтожил его храм и изображение. Этот бог пользовался высоким почетом… В последнее время утверждают, что этот Свентовит БЫЛ ВОВСЕ НЕ ЯЗЫЧЕСКИЙ БОГ, А ХРИСТИАНСКИЙ СВ. ВИТ; во всяком случае, культ его (то есть христианского святого Витта — Авт .) на Рюгене содержит в себе некоторые языческие обычаи» [125], т. 2, с. 431. Известно, что христианство иногда приобретало весьма своеобразные оттенки под влиянием местных особенностей. Многие из которых объявили потом «языческими».

Рис. 1.75. «Збручский идол», обнаруженный в 1848 году в реке Збруч (приток Днестра) [18], т. 16, с. 537. Согласно [125], т. 2, с. 431 это был «языческий бог Свентовит». Считается, что изображение Свентовита находилось также и на острове Рюген в Балтийском море. В то же время, высказывалось и другое мнение: «збручский идол» изображение ХРИСТИАНСКОГО СВЯТОГО Вита («Свентовита»). Далее, уверяют, что «идол» на Рюгене и збручский «идол» были повержены, дескать «давным-давно». Однако, скорее всего, речь идет о погроме эпохи Реформации XVII–XVIII веков, когда мятежные западно-европейские наместники, отложившиеся от Руси-Орды, уничтожали славянскую основу прежде единой Великой = «Монгольской» Русской Империи. Взято из [125], т. 2, с. 431. См. Л. Леже: Svantovit et les dieux en «Vit». R. H. R., 1896.

А теперь вернемся к Бхагавадгите. Сейчас мы начинаем значительно лучше понимать ее происхождение. Б.Л. Смирнов писал: «Характерна черта, развиваемая Махабхаратой и безмолвно принимаемая Гитой: ДУРИОДХАНА (то есть Мамай — Авт .) ВЫБРАЛ ФИЗИЧЕСКУЮ СИЛУ НЕСМЕТНЫХ ПОЛЧИЩ, АРДЖУНА (то есть Орда-Хан, Дмитрий Донской — Авт .) ЖЕ ВЫБРАЛ ПОМОЩНИКОМ КРИШНУ (Христа! — Авт .), но только как нравственную силу, ибо Кришна участвует в битве (на поле Куру = Куликовом — Авт .) только КАК РУКОВОДИТЕЛЬ, а не как физический исполнитель. Более того, Арджуна (Донской — Авт .) говорит, что он не хочет физической помощи Кришны (Христа — Авт .), а только нравственной, так как стремится сам заслужить славу победы… Вот почему так настойчиво подчеркивается ТОЖДЕСТВО КРИШНЫ И АРДЖУНЫ… Поэма показывает колесницу Арджуны, влекомую белыми конями ПОД УПРАВЛЕНИЕМ САМОГО КРИШНЫ» [77], т. 2, с. 40. Вообще, вся Бхагавадгита является беседой Кришны с Арджуной. Причем, не просто беседой, а развернутым изложением в виде вопросов и ответов Учения Кришны применительно к повседневной жизни. Таким образом, перед началом грандиозного сражения бог Кришна подробно излагает Арджуне (Орде-Хану?) и его войскам свое учение. Можно сказать, что Бхагавадгита является «Евангелием ариев = юриев», в котором христианство изложено в несколько необычном для нас индийском варианте. В некоторых случаях оно даже дополняет известные сегодня канонические Евангелия.

Такая картина в точности отвечает сути дела. Ордынские войска хана Дмитрия Донского = Арджуны под знаменем Кришны (то есть Христа) сошлись в битве с ордынскими же войсками хана Мамая = Дурйодхана. Исповедовавшими другое, «языческое» христианство. Получается, что Бхагавадгита является как бы грандиозным манифестом побеждающего христианского учения (конечно, в специфическом изложении ариев = юриев), впервые официально вознесенного на знамена всей огромной Великой = «Монгольской» Империи.

Теперь становится куда понятнее и следующая характеристика «злокозненного Дурйодханы, своей ЗЛОЙ ВОЛЕЙ стянувшего на поле битвы весь род Куру и Пандавов, лихорадочно напрягающего силы В ПОСЛЕДНЕЙ РЕШИТЕЛЬНОЙ СХВАТКЕ» [77], т. 2, с. 40. Прежние «языческо»-христианские боги Империи — Перун, Соловат, Мокош, Ираклий, ХОРС и другие (среди которых были и имена того же Христа — но принадлежащие другой христианской традиции), «проиграли» схватку на Куликовом поле. И в результате были вытеснены из верхних слоев власти Великой Империи XIV–XVI веков. Просуществовав, впрочем, кое-где вплоть до XX века в качестве народных, уже более не признаваемых властью, богов.

Между прочим, Бхагавадгита часто называет КРИШНУ также именем ХРИШИКЕША, см., например, [77], т. 2, с. 207. В последнем, вероятно, также звучит слово ХРИСТОС, если вспомнить о переходах С и Ш друг в друга.

Как мы показали в книге «Библейская Русь», гл. 14, библейский рассказ о «потопе» описывает события 1492 года, когда экспедиция Колумба, названного в Библии «патриархом Ноем», переправилась через Атлантику и открыла собой колонизацию Нового Света = Америки Русью-Ордой (Израилем) и Османией = Атаманией (Иудеей).

Рассказ о потопе и плавании патриарха Ноя в ковчеге содержится в Махабхарате, в «Беседе Маркандеи» [77], т. 4. Явное присутствие здесь знаменитой библейской истории давно отмечено историками. Ной назван в Махабхарате «Ману». Но поскольку звуки М и Н часто переходили друг в друга, то МАНУ и НОЙ — практически одно и то же слово.

Б.Л. Смирнов писал: «В „Беседе Маркандеи“ соединены два варианта сказания о потопе — основной вариант повествует о Ману, долженствующем воссоздать НОВЫЙ МИР (то есть Новый Свет = Америку — Авт .); МАНУ СПАСЕТСЯ НА КОРАБЛЕ, ХРАНЯЩЕМ СЕМЕНА БУДУЩЕГО МИРА (ковчег Ноя — Авт .). Другой вариант — рассказ о переживаниях Маркандеи во время потопа, мало связанный с первым… В редакции, сохраненной „Махабхаратой“, в рассказе о плавании Ману, вдруг появляются неизвестно откуда семь ришей и сам рассказ резко обрывается рассказом о плавании Маркандеи» [77], т. 4, с. 15–16. На рис. 1.76 показано старинное европейское изображение строительства библейского Ноева ковчега.

Рис. 1.76. Старинная миниатюра «Строительство Ноева ковчега» из французской рукописи. Изображена средневековая сцена. Строители в средневековых одеждах используют топоры, сверла, рубанки, долота. На заднем плане — типично средневековый город. Взято из [160], с. 141, илл. 9.

Обратимся теперь к тексту Махабхараты. Но прежде чем анализировать собственно рассказ о потопе, стоит обратить внимание на его преамбулу. Оказывается, «История Ману» начинается с повести, хорошо нам известной из русского фольклора. Вспомним «Сказку о рыбаке и рыбке» в обработке А.С. Пушкина. Данное обстоятельство давно подмечено историками. О нем, в частности, говорит и Б.Л. Смирнов. Он пишет по поводу первой части «Истории Ману» следующее: «Интересно отметить „странствующий мотив“ о взаимной услуге рыбы и человека, дошедший до „Сказки о рыбаке и рыбке“» [77], т. 4, с. 561.