Анатолий Абрашкин - Русский Дьявол

Конечно, можно, следуя некоторым историкам, называть переломным в судьбе Петра год 1695-й — год первого Азовского похода. Но вряд ли это правильно. И дело даже не в том, что он не принес победы (только следующий поход, организованный год спустя, привел к взятию Азова). Еще правительством царевны Софьи был заключен договор с Польшей и ее союзниками, обязывавший Россию принять участие в священной войне против турок. Дважды под руководством князя Голицына русская армия уже пыталась установить контроль над Крымом и Приазовьем. Поэтому Петр фактически продолжал дело своих предшественников. Кроме того, петровские начинания со строительством азовского флота никак нельзя признать удачными. Большая часть построенных под его руководством кораблей была годна лишь на дрова. Срубленные среди зимы, из мерзлого леса, в большинстве случаев неопытными и плохими судостроителями, они служили скорее образцом бесхозяйственности и самодурства царя. Достаточно сказать, что первым адмиралом русского флота был Лефорт, ничего абсолютно не смысливший ни в кораблестроении, ни в морском деле. Вековые дубовые леса в Воронежской губернии были вырублены во имя постройки двух десятков кораблей. Гигантские груды бревен валялись еще десятки лет спустя, свидетельствуя о хищнической, бессистемной вырубке лесов. Целая лесная область была превращена в степь, и в результате верховья Дона перестали быть судоходными. Тридцать пять же построенных кораблей сгнило в водах Дона. Да, сам Петр самоотверженно, с топором в руках работал на воронежской верфи, но разве это аргумент?

Другое дело, что и неудачный опыт тоже важен. Петр осознал, что ему надо учиться. Его первым «университетом» была Немецкая слобода, «Европа в миниатюре», как назвал ее К. Валишевский. Но учили там, главным образом, развлекаться. Петр же хотел воочию увидеть, чем живет и дышит европейская цивилизация. И он отправляется в путешествие. Стоит подчеркнуть, что шаг этот настолько же необычный, насколько и знаменательный. Мы не знаем в нашей истории ни одного примера, чтобы самодержец на год с лишним отбывал из родного Отечества на «курсы повышения квалификации». В этом посольстве Петр отвел себе скромную роль простого волонтера, едущего учиться морской науке. Это крайне примечательная деталь. Конечно же, Петр хотел во время поездки осмотреть достопримечательности Старого Света, познакомиться с правителями европейских государств и выдающимися людьми того времени, ощутить ритм и внутренний дух прогресса, провозглашаемый ими. Но его наипервейшей задачей все-таки было овладение теорией и практикой кораблестроения. Вот как задела царя неудача с созданием азовского флота!

В Голландии он под руководством мастера Поля усвоил все, «что подобало доброму плотнику знать». Поль был превосходным мастером-практиком, но теории ни он, ни другие голландские кораблестроители не знали, и Петру «зело стало противно, что такой дальний путь для сего восприял, а желаемого конца не достиг». Узнав, что теорию в совершенстве знают в Англии, Петр отправляется туда и в течение четырех месяцев буквально не вылезает с тамошних верфей. Все это не может не впечатлять. Так рождается характер победителя. Выучившись сам, он заставит учиться других. Думается, вдалеке от России, в голландских и английских мастерских совершалось то невидимое преображение личности, которая впоследствии вздыбила и перевернула Русь. Поверив в себя, Петр утвердился и во мнении о своем избранничестве и высоком предназначении. Если и раньше, пройдя «школу» Немецкой слободы, Петр представлял в общих чертах, куда надо бы направить свою страну, то теперь он ощутил в себе те внутренние силы, которые помогут ему на пути реформ. Образно говоря, за границу уезжал плотник-неудачник, а возвращался царь-мастер.

Любопытна хроника возвращения Петра домой.

15 июля 1698 года, в день, когда Петр собирался отправиться из Вены в Венецию, было получено письмо из Москвы, в котором сообщалось о новом бунте стрелецких полков. Узнав об этом, царь принимает решение о немедленном отъезде в Россию. Не сообщая никому причин, вызвавших столь поспешный отъезд, он 19 июля покидает Вену. В Москву Петр мчался день и ночь, делая только кратковременные остановки для обеда и смены лошадей. Лишь на четвертые сутки пути, то есть 22 июля, он остановился на ночлег. Как раз в этот день в Вене было получено известие о разгроме восставших стрельцов. Курьер, отправленный из Вены российским послом вдогонку Петру, сумел сообщить эту новость тогда, когда царь проехал Краков. Тем не менее Петр не изменил своему решению вернуться в Россию. Но дальнейший путь уже продолжал с длительными остановками.

В этом, как нам кажется, был строго продуманный план. Как мог рассуждать Петр? Судьба посылает знаки. Так отчего же не подыграть ей? Ждут Антихриста на Руси? Что ж, встречайте! Тем более что давно уже пора урезонить стрельцов. Год пришествия Дьявола должен запомниться всем! И это говорит не волонтер Петр Алексеев, а государь Всея Руси Петр Великий!

Русские люди отметили для себя, что после приезда из заграницы царь переменился. И это действительно так! Петр переменился внутренне, он почувствовал силу «сверхчеловека», способного крушить и ломать. Пройдет еще немного времени, и он действительно станет ощущать себя человекобогом, которому «все дозволено». Гордыня, помноженная на необъятное самолюбие, — вот любимый эликсир Сатаны. Петр будет с наслаждением прихлебывать его все оставшееся время своего правления. И это не фантазия, просто сведения из его «личного дела» дают слишком много поводов так думать.

Согласно христианскому учению, Антихрист должен родиться от падшей женщины, блудницы. Но именно такая репутация была у матери Петра, Натальи Кирилловны Нарышкиной. Молва называла в качестве истинного отца Петра и патриарха Иоакима, и конюха Мишку Доброва, и постельничего Стрешнева, и нескольких ее родственников — Нарышкиных… Среди всех прочих любовников Наталье Кирилловне приписывали еще и двоюродного брата, Петра Фомича Нарышкина. И был такой слух, что на самом-то деле отцом Петра Фомича был отец Натальи, Кирилл Полуэктович Нарышкин. Тогда получается, Петр I — сын сводных брата и сестры, а вот Романовых в нем нет ни единой капли. Впрочем, кажется, это вовсе и не нуждается в доказательствах. Настолько все известные портреты царя демонстрируют его непохожесть на отца и братьев. Если же предположить, что царь был зачат в результате блуда патриарха, то рождение Петра обретает в высшей степени символическое значение: церковь наказывала себя сама!

Во всей этой истории, пожалуй, самое интересное то, что Петр действительно пытался дознаться, кто его отец. С этой целью государь приказал поднять на дыбу родного брата матери Федора. Того тоже считали возлюбленным Натальи Кирилловны. Отцом Петра он быть не мог, так как на тот момент был всего восьми лет от роду. Но про настоящего отца знать мог, за что и подвергся пытке. Федор Кириллович долго запирался, а потом изрек: много, мол, нас ходило к матушке-царице, и черт тебя знает, чей ты сын!