Анатолий Фоменко - Книга 2. Тайна русской истории. Новая хронология Руси. Татарский и арабский языки на Руси. Ярославль как Великий Новгород. Древняя английская история — отражение византийской и ордынской

На прощанье, когда Карпини и его спутники покидали монгольский двор, мать императора подарила им по ЛИСЬЕЙ ШУБЕ. «Шерстью наружу» — удовлетворенно уточняет Карпини [656], с. 82. Опять легко узнаются обычаи при русском дворе. Еще и в XVI веке иностранные послы очень гордились шубами, например, лисьими, и другими парадными одеждами, подаренными им при царском дворе Орды. Это считалось знаком особой царской милости. Например, австрийский посол барон С. Герберштейн поместил в своей книге «Описание Московии» собственный портрет в подаренной ему царем русской одежде [161], с. 283. Очень гордился. См. рис. 2.55.

Рис. 2.55. «Имперский посол C. Герберштейн в богатых русских одеждах, пожалованных ему Василием III. Гравюра XVI в.» [550], с. 82

На рис. 2.56 показан еще один портрет С. Герберштейна, где он изображен в одежде, подаренной ему «турецким султаном» [90], с. 48. Тоже был горд.

Рис. 2.56. «Сигизмунд Герберштейн в одежде, пожалованной ему турецким султаном. 1559. Ксилография из книги „Жизнеописание барона Герберштейна для признательного потомства“. Вена, 1560» [90], с. 48

Карпини сообщает, что «монголы» поклонялись ИЗОБРАЖЕНИЮ ЧИНГИС-ХАНА [656], с. 36. Но это прекрасно соответствует нашим результатам, согласно которым Чингис-хан — это ГЕОРГИЙ. Действительно, на Руси существует весьма чтимая икона Георгия Победоносца. Причем, у нее много разновидностей. А вот икона Чингис-хана, увы, бесследно исчезла со страниц истории далекой современной Монголии. Вместе с роскошным троном из слоновой кости, с бело-войлочными «палатками», обитыми золотыми листами и т. п. Наше мнение — никуда все это не исчезало. Остатки всего этого существуют до сих пор. Просто сегодня нам неправильно указывают место великой = «монгольской» столицы. Она была отнюдь не около малонаселенной пустыни Гоби, а на реке Волге. В Ярославле = Великом Новгороде, а позже — в Москве.

Перед нами очень интересная книга «Записки янычара. Написаны Константином Михайловичем из Островицы» [424]. Начнем с конца книги. Ее последняя фраза такова: «Эта хроника ПЕРВОНАЧАЛЬНО НАПИСАНА РУССКИМИ БУКВАМИ в лето от Рождества Божьего 1400» [424], с. 116. В польском списке эта фраза звучит так: «Tha Kroynika pyszana naprzod litera Ryska latha Narodzenia Bozego 1400» [424], с. 29.

Эти слова давно вызывают заметное раздражение у комментаторов. Ведь сегодня «всем известно», что РУССКИМИ БУКВАМИ важные хроники за пределами Руси не писали и писать никак не могли. Вот латинскими — другое дело. Комментатор А.И. Рогов пишет так: «Сама запись с точки зрения польской орфографии XVI века изобилует ошибками. ВОПРОС О ТОМ, ЧТО СЛЕДУЕТ ПОНИМАТЬ ПОД РУССКИМИ БУКВАМИ, НЕ ВПОЛНЕ ЯСЕН. Вероятнее всего, это просто кириллица, вполне возможно, что и сербская» [424], с. 29. Поразительно! Современному комментатору, пишущему по-русски, видите ли, не вполне ясно, что следует понимать под РУССКИМИ буквами.

Считается, что язык, на котором был написан оригинал, НЕИЗВЕСТЕН [424], с. 9. Но поскольку современные комментаторы все-таки не могут полностью игнорировать указание «Записок», что книга «первоначально написана РУССКИМИ буквами», они осторожно высказывают гипотезы. «Но, может быть, Константин писал на древне-сербском или старославянском языке? Ведь он мог быть понятен многочисленному православному населению Великого княжества Литовского, пользовавшемуся близким литературным языком… Точно так же осторожного к себе отношения требует и свидетельство М. Малиновского, который, ссылаясь на слова учителя виленской гимназии Яна Закревского, говорит о существовании в деречинской библиотеке Сапег „Записок янычара“, НАПИСАННЫХ КИРИЛЛИЦЕЙ. Не забудем, что именно в Великом княжестве Литовском происходило такое своеобразное смешение языка и графики, ВПЛОТЬ ДО НАПИСАНИЯ КНИГ НА БЕЛОРУССКОМ ЯЗЫКЕ АРАБСКИМ АЛФАВИТОМ (! — Авт. )» [424], с. 31.

Заслуживает самого пристального внимания и изучения тот факт, что, оказывается, некоторые БЕЛОРУССКИЕ книги писались АРАБСКИМ алфавитом! Это обстоятельство хорошо объясняется нашей реконструкцией.

Очень интересно также название одного из чешских списков «Записок янычара». «Эти деяния и хроники написал и составил СЕРБ или РАЦ из бывшего СЕРБСКОГО или РАЦКОГО королевства по имени Константин сын Михаила Константиновича из Островицы, который был взят турками вместе с янычарами ко двору турецкого султана Мехмеда. При его дворе он слыл на турецком языке как кетайя звечайский, а при дворе французского короля как Карл» [424], с. 30.

Отсюда мы видим, что старое название СЕРБОВ — это РАЦЫ или, попросту, РУСЫ, русские. Старое название СЕРБСКОГО царства — РАЦКОЕ или просто РУССКОЕ. Поэтому выходит, что автор «Записок» — русский, серб. Причем, турки называли его КЕТАЙЯ, то есть КИТАЕЦ или, как мы теперь понимаем, СКИФ, то есть КИТИЙ. Получается, что Константин был русским, сербским скифом. И неудивительно, что писал по-русски и русскими буквами. Все становится на свои места.

Современные комментаторы далее говорят, что дата «1400 год» ошибочна и нужно поставить «1500 год» [424], с. 29. То есть — ошибка на сто лет. Хорошо знакомая нам, поскольку в русской и западно-европейской истории ярко выражен хронологический столетний сдвиг. Вероятно, он и проявился здесь.

Историки смущены многими обстоятельствами, описанными в «Записках янычара». По их мнению, в тексте много противоречий. С одной стороны, Константин ненавидит турок, а с другой — сообщает о них много хорошего. С одной стороны, он вроде бы христианин [424], с. 14. «Ни одного намека в них (в „Записках“ — Авт. ) на переход автора в ислам не имеется. Скорее, наоборот, Константин ПОДЧЕРКИВАЕТ СВОЮ ВЕРНОСТЬ И ПРЕДАННОСТЬ ХРИСТИАНСКОМУ ИСПОВЕДАНИЮ. Это особенно заметно в предисловии и в главе IV „Записок“» [424], с. 15.

С другой стороны, Константин прекрасно знает мусульманство, причем не по рассказам, а по личным впечатлениям. Современный комментатор недоуменно восклицает: «Мог ли он столь свободно ходить в мечети, не будучи мусульманином? Более того, Константин сообщает детальнейшие подробности, причем по своим личным впечатлениям (гл. XXII), о дервишских радениях, НА КОТОРЫЕ, КАК ИЗВЕСТНО, НЕ ДОПУСКАЛИСЬ НЕ ТО ЧТО ИНОВЕРЦЫ, НО ДАЖЕ И МУСУЛЬМАНЕ, НЕ ПОСВЯЩЕННЫЕ В ДЕРВИШЕСТВО, и при этом даже не вновь принятые. И, наконец, ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ, ЧТОБЫ ХРИСТИАНИН БЫЛ ПОСТАВЛЕН СУЛТАНОМ ВО ГЛАВЕ ГАРНИЗОНА одной из важных крепостей — Звечай в Боснии — и под его начало было отдано пятьдесят янычар и еще тридцать турецких солдат» [424], с. 15.