Рой Медведев - Подъем Китая

XIV и XV съезды КПК, состоявшиеся в 1992 и 1997 годах, закрепили основные концепции Дэн Сяопина в уставных документах КПК. К формуле о том, что руководство КПК должно сохранять «верность марксизму-ленинизму и идеям Мао Цзэдуна», были добавлены слова о «теории Дэн Сяопина».

Новое руководство Китая, возглавляемое Цзян Цзэминем, продолжило поворот в сторону умеренности. Это потребовало и изменения некоторых основных идеологических установок, а также Устава КПК. В Уставе КПК, принятом в 1987 году, провозглашалось: «Коммунистическая партия Китая есть авангард китайского рабочего класса, верный выразитель интересов многонационального народа страны, руководящее ядро дела социализма в Китае». Это создавало ряд трудностей, особенно в отношениях с интеллигенцией. Беднейшее крестьянство еще во времена Мао Цзэдуна приравнивалось к рабочему классу, однако к интеллигенции Мао Цзэдун относился иначе. Еще в 1990-е годы руководство КПК приняло директиву – квалифицировать интеллигенцию как часть рабочего класса. Однако развитие рыночной экономики в Китае привело к значительному усложнению социальной структуры китайского общества. В этих условиях было неправильным постоянно подчеркивать особый статус рабочего класса как самостоятельной и ведущей силы общества. 1 июля 2001 года в докладе о 80-летии КПК Цзян Цзэминь выдвинул идею «тройного представительства». Он заявил, что компартия должна постоянно представлять (1) «требования развития передовых производительных сил Китая, (2) прогрессивное направление передовой китайской культуры, (3) коренные интересы самых широких слоев китайского народа» (Цзян Цзэминь. Речь на торжественном собрании по случаю 80-й годовщины создания КПК 1 июля 2001 года (на русском языке). Пекин, 2001). Лидер КПК подчеркнул в своей речи, что китайский рабочий класс, в состав которого входит и интеллигенция, всегда останется «той базисной силой, которая продвигает развитие передовых производительных сил Китая. Наша партия должна твердо сохранять свой характер как передового отряда рабочего класса, целиком и полностью опираться на рабочий класс. Однако с переходом страны к реформе и открытости в структуре социальных слоев у нас произошли новые изменения. Появились предприниматели и техперсонал негосударственных научно-технических предприятий, управляющие и техперсонал, работающие по контракту на предприятиях с участием иностранного капитала, индивидуальные хозяева и частные предприниматели, лица, занятые в работе посреднических организаций, лица свободных профессий и другие социальные прослойки. Такие изменения останутся и в дальнейшем. Под водительством партии огромное число людей из этих новых слоев общества своим честным трудом и работой, своей законной хозяйственной деятельностью внесли вклад в развитие производительных сил и других аспектов деятельности социалистического общества. Солидарные с рабочими, крестьянами, интеллигенцией, кадровыми работниками, командирами и бойцами НOAK, они также являются строителями социализма с китайской спецификой» (там же, с. 37–39). После подобного рода установок ряды КПК были открыты и для части богатых предпринимателей. Это вызвало протесты и возражения части весьма ответственных руководителей КПК. Однако на XVI съезде КПК, состоявшемся в 2002 году, тезис о расширении «массовой базы партии» был подтвержден и закреплен в Уставе КПК. Среди делегатов съезда было и несколько богатых предпринимателей. По данным западной печати, в 2003 году из первой сотни самых богатых китайцев не менее одной четвертой части приняли решение о вступлении в КПК и были приняты в ее ряды («Новая и новейшая история», 2003, № 5, с. 36).

Новое, четвертое поколение руководителей КПК, возглавляемое Ху Цзиньтао, продолжило этот переход от радикализма к умеренности, выдвинув тезис о «гармонизации общества», о защите слабых социальных групп. При этом не исключаются из публичного обсуждения и выступления «новых левых». В 2005 году на V пленуме ЦК КПК XVI созыва было заявлено о завершении в Китае борьбы классов. В этой связи был провозглашен курс на строительство в Китае общества «социальной гармонии». Комментируя этот курс на создание в Китае общества «великой гармонии», китайская печать отмечает, что гармония вовсе не означает полного единства взглядов и интересов. В данном контексте гармония означает, что различные слои китайского общества будут преследовать разные интересы и опираться на разные идеи, однако их цели – процветание и стабильность – совпадут, противоречия будут незначительными, а управление единым. Процветание Китая станет плодотворным, богатство страны будет доведено до изобилия, успешность достигнет вершины, а общество достигнет гармонии. Это и будет социализм с китайской спецификой.

Известный американский политолог, советолог и «кремлевед» Збигнев Бжезинский, завершая свою книгу «Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке» (Нью-Йорк, 1989), писал не только о скором крахе КПСС в Советском Союзе, но и о неизбежном крахе Китая как социалистического государства. «Китайские коммунистические лидеры, – писал З. Бжезинский, – окажутся перед фактом, что продуктивный, творческий социоэкономический плюрализм несовместим с системой однопартийного правления, которая его отвергает. Китай почти неизбежно обречен испытать усиление политической напряженности. Действительно, невозможно представить себе долговременный процесс увеличивающегося экономического плюрализма без появления в Китае гражданского общества, которое в конце концов начнет добиваться осуществления своих политических устремлений. Это, вероятно, вызовет трудную, а потенциально даже и бурную конфронтацию. Таким образом, экономический успех Китая может оказаться катализатором политического кризиса, который, в свой черед, может поставить под вопрос этот экономический успех. Китайские лидеры не могут бесконечно долго избегать необходимости взглянуть в лицо факту, что не существует компромисса между централизованным коммунизмом и децентрализованным самоуправляющимся обществом» (с. 234).

С тех пор как в июне 1989 года З. Бжезинский закончил свою книгу, прошло уже больше 20 лет. Мы видим сегодня тяжелый экономический кризис в США, и мы видим непрерывный 30-летний рост и развитие Китая, который сохраняет верность своему социалистическому выбору. Это очень важный пример и не менее важный урок для всех стран и их лидеров.

Работа китайского руководства в последние 30 лет заслуживает самой высокой оценки. Такой сплоченной, компетентной и большой группы лидеров нет сегодня ни в одной из стран мира. Нигде в мире нет на сегодня такой разумной системы ротации руководящих кадров, какая сложилась в Китае в последние 30 лет. Но ни одно государство в мире не решало в последние 25–30 лет столь трудных проблем, какие решал Китай, и особенно в своей внутренней политике. При этом все, кто внимательно наблюдал за событиями в Китае в эти десятилетия, согласны в том, что китайское руководство не допустило в истекший период сколько-нибудь серьезных ошибок. Любая крупная ошибка или оплошность в руководстве столь большой страной, как Китай, может обойтись очень дорого, и не только самому Китаю. В новой России только сейчас – в XXI веке начинает складываться более или менее разумная система ротации власти; в XX веке ее не существовало. Американская система смены политических лидеров и политических поколений хаотична, несовременна и содержит в себе слишком много неопределенностей и рисков. Более разумной является британская система, которая сложилась на Британских островах в течение последних 200 лет. Нет никаких сомнений в том, что и среди нынешнего поколения руководителей Китая существуют разногласия и ведется полемика. Однако она не происходит открыто. Спорные вопросы решаются здесь путем внутрипартийного диалога и на основе консенсуса. Это не пример для других стран, но это необходимо для того Китая, который существует сегодня и для которого устойчивость и стабильность – это одно из самых важных условий выживания страны и нации и их прогресса. Китай не может себе позволить иметь таких лидеров, какими были в России и в СССР Л. Брежнев, М. Горбачев и Б. Ельцин, или таких, как Джордж Буш-младший в США.