Рената Либина - Вопросительная история

Юнг утверждал, что иероглифы могут передавать не только целые слова, но и буквы. Обычно буквами писали греческие имена, но иногда их использовали для других слов. Это был прорыв – выход из круга, нарисованного Гораполлоном. Но Юнг утверждал и другое: египетский алфавит – подражание греческому. Египтяне стали использовать свои знаки как буквы не сами, а копируя греков. Это случилось под закат иероглифики, в те времена, когда греки поселились в Египте. А до того иероглифы означали идеи и слова, но никак не звуки. Образовался новый круг, за пределы которого Юнгу не суждено было выйти. Всё, что позволяла математика, он сделал. Дальше лежала грань, за которой царили какие-то другие законы.

Раскрыть их предстояло Жану Франсуа Шампольону. Он родился в 1790 г. в южно-французском городке Фижаке в семье владельца книжной лавки. 12 годами раньше в том же доме появился на свет старший брат Жана по имени Жак Жозеф. Это был один из самых удивительных старших братьев, которые когда-либо являлись на свет. Гениальность младшего брата заметить было не трудно. Гораздо сложнее оказалось не дать ей раствориться в суете житейских забот. Подростком в свободное время Жак Жозеф по собственной инициативе занимался с братом. Повзрослев, подбирал ему учителей и поощрял пристрастие к науке. Однажды он застал Жана Франсуа сидящим на полу в своей библиотеке. Вокруг лежали вырезки из книг греческих и римских писателей. Лучшие тома оказались испорчены. Как выяснилось, так удобнее было сопоставлять отрывки из сочинений о Египте. Брат похвалил Жана. Все 20 лет, что заняла у Шампольона-младшего дорога к открытию, брат предоставлял ему средства для жизни. «Археология – красивая невеста, но она приносит бедное приданное», – говорил Жан Франсуа. И всё же у Шампольона-младшего была возможность изучать Древний Египет, не отвлекаясь на дипломатию или физику, как его предшественники. Не отвлекаться помогал брат.

Неизвестный художник. Портрет Ж. Ф. Шампольона. Первая четверть XIX в.

Узнав в 11 лет о нерасшифрованных иероглифах, Шампольон-младший решил, что прочесть их должен именно он. Оставшиеся 30 лет жизни все другие задачи носили для него второстепенный характер: «Я весь для Египта, и он для меня – всё». Ему не было и 15-ти, когда он знал уже десяток языков, западных и восточных. Занятия в Лицее с учителями проходили по будним дням, а по воскресеньям было скучно. Чтобы заполнить время, Шампольон стал учить китайский. Никогда не лишне понять одних людей, пишущих иероглифами, если хочешь понять других, писавших ими когда-то. Но главным языком для раскрытия тайны должен был стать коптский. Расшифровать иероглифы Шампольон решил в тот год, когда завершился Египетский поход Наполеона. Не только египетские древности приехали в Европу вместе с участниками той компании. Египетские христианские священники, помогавшие Наполеону, были приглашены во Францию. Они знали коптский. Этот язык, потомок древнеегипетского, оставался в Египте языком богослужений. Случилось так, что коптский священник Шефтитши стал проповедником в Гренобле, в церкви, что стояла на соседней улице с Лицеем. И, разумеется, лицеист Шампольон старался не пропускать ни одной проповеди. Он использовал любую возможность прочитать или написать что-нибудь по-коптски, например, в дневнике. Но чтобы разгадать тайну иероглифов, нужно было думать так, как думали древние египтяне. Или хотя бы так, как думали их потомки, говорившие на коптском языке. В 1809 г. 19-летний Шампольон писал брату: «Я стараюсь думать по-коптски. Я не делаю ничего, кроме как думаю по-коптски. Я перевожу на коптский всё, что приходит мне в голову. Я сам с собой разговариваю по-коптски, потому что больше никто не может меня понять. Это реальный способ вложить в мою голову чисто египетский язык».

Неизвестный художник. Портрет Ж. Ф. Шампольона в арабском костюме. XIX в.

Так основательно Шампольон подходил не только к коптскому языку. Мелкий масштаб был не его стихией. Однажды, получив от друга посылку с книгами, он воскликнул: «В принципе, меня интересует всё , о чём неизвестно ничего ». В 12 лет Жан Франсуа написал «Хронологию человечества от Адама до Шампольона Младшего». В 20 лет – преподавал курс под названием «Взгляды историков всех времён и народов». Тогда же он задумал сочинить «Описание Египта» – его географии, истории, языка. На создание этой работы Шампольон отвёл себе 50 лет.

Наряду с погружением в коптский, знание всего , что касалось Египта, было вторым условием для решения иероглифической задачи. Шампольон не мог предвидеть заранее, какие сведения понадобятся и в какой момент это случится. В ожидании момента он прочитал о Египте всё, что только было возможно.

Поначалу Шампольон шёл путём Окерблада и Юнга. Картуши, картуши, картуши. Чем больше греческих имён прочитано, тем больше известно букв. А понимание системы письма всё не появлялось.

В свой день рождения, 23 декабря 1821 г. Шампольон решил посчитать, сколько египетских иероглифов приходится на одно греческое слово в тексте Розеттского камня. Если Гораполлон прав, и, за исключением немногих имён, каждый знак передаёт целое слово, разных знаков должно быть примерно столько же, сколько разных слов в греческом тексте. Шампольон насчитал 486 греческих слов и рассчитывал обнаружить меньшее число иероглифов – ведь иероглифическая часть текста была неполной, обломанной. Всё оказалось наоборот. 1419 иероглифов. Эта цифра в три раза превышала число греческих слов. Значит, в среднем, одно слово писалось тремя иероглифами. Но что же это за письмо такое? Письменности бывают буквенными, слоговыми или словесными. Но египетская иероглифика ни на что не похожа. Следовательно, египетские иероглифы – комбинация знаков-слов и знаков-букв. Позже Шампольон описывал свой расчёт как главный шаг к дешифровке. Это была и правда, и неправда. Что иероглифы – не только целые слова, что водятся среди них и буквы, догадывались и Окерблад, и Юнг. Сочинение Окерблада Шампольон читал, а с Юнгом состоял в переписке. Он и сам так думал уже давно. Только, как и Юнг, был уверен: принцип алфавита египтяне позаимствовали у греков и буквами пользовались лишь в поздние времена. Розеттский камень выбивали на закате древнеегипетской истории, поэтому там и встретились буквы. Но почти всю свою долгую историю египтяне применяли знаки только для целых слов – никак не для звуков. Ну не могли они изобрести алфавит раньше греков, и всё тут. До ключевой догадки оставался ещё год.

Рано утром 14 сентября 1822 г. в дом на улице Мазарини, 28, пришла почта. Друг Шампольона архитектор Николя Гийо прислал ему рисунки храма в Абу-Симбеле, что стоит далеко на египетском юге. На одной картинке изображался обелиск с картушами. Весь облик храма и гигантские статуи фараонов у входа не оставляли сомнений: его возвели задолго до греков. А значит, и царские имена, заключённые в картуши, – из глубокой египетской древности. Шампольон склонился над рисунками. Вот царское имя из четырёх иероглифов:

Читать дальше