Рената Либина - Вопросительная история

С 1549 г. на имя молодого царя Ивана Васильевича, будущего Грозного, стали поступать жалобы, или как их тогда называли, челобитные, необычного содержания. Их авторы ничего для себя не просили. Они жаловались не на личные обиды, не на плохих воевод и неправых наместников, а на порядок дел в государстве. Особенно красноречив был дворянин по имени Иван Пересветов. Он осмелился жаловаться дважды и не только критиковал порядки в стране, но и давал царю советы, как поступать впредь. И если в первой, «Малой челобитной» Иван Пересветов лишь излагал свои взгляды, то во второй, «Большой челобитной» настаивал на изменениях. Как же отреагировал грозный царь? Казнил Ивана Пересветова за подобную дерзость или не обратил на его разглагольствования никакого внимания? Ни то, и ни другое. Царь… последовал советам своего дворянина.

А. М. Васнецов. Московский застенок. 1912 г.

Чем был недоволен Пересветов и что советовал делать? Мысли свои царский «воинник» выражал иносказательно. Он описал порядки в Византии перед её падением и заключил, что могущественная византийская держава перестала существовать, поскольку в ней не было «правды»: всем заправляли «ленивые богатины» (намек на бояр), а «воинники» (дворяне) оказались оттеснены от престола. Читатели должны были понять, что Московскую Русь может ждать подобная судьба, если царь не водворит в ней «правды». На смену государству, где всем заправляла аристократия, должно было прийти государство, где все нити власти сходились бы к одному царю. С врагами Пересветов советовал расправляться безжалостно, опираясь на верных дворян. «Государство без грозы – что конь без узды», – писал он.

Опричник. Серебряная чеканка. XVI в.

Последующая деятельность Ивана IV оказалась воплощением программы, которую начертал автор челобитных. Собрав круг советников («избранную раду»), царь начал преобразования. Реформы должны были укрепить его власть. Не всё получалось. Вполне рациональный период реформ сменился кошмаром опричнины. Но цель стояла всё та же: ни с кем власти не делить, «грозу» наводить руками преданных «воинников».

Н. Вилков. Крылья Холопа.

Отчего же мысли дворянина Пересветова оказались столь близки Грозному? Почему слова «Челобитных» и дела царя поразительным образом совпали? Многие историки уверены: Иван Пересветов и Иван IV – одно и то же лицо. Можно сказать иначе: «Пересветов» псевдоним Грозного. В «Малой» и «Большой челобитных» царь жаловался самому себе и себя же поучал. Было бы странно не последовать совету столь важного лица.

Вот аргументы учёных. Во-первых, «Челобитные» написаны превосходным стилем, выдающим человека весьма начитанного. Предположить такую образованность у рядового дворянина XVI в., каковым представляется Иван Пересветов, трудно. Большинство его «коллег» были попросту неграмотны. В отличие от царя, который, по отзыву летописца, был «зело книжен», а по оценке выдающегося историка В. О. Ключевского, являлся самым талантливым писателем своего времени.

Во-вторых, Ивану Грозному всегда было свойственно актёрство, притворство, игра напоказ. Свою политическую «карьеру» он начал с похода во владения крым ского хана. Вполне традиционное для князя действие. В начале правления он должен был продемонстрировать своё полководческое дарование. Выступив в поход, Иван не достиг поставленной цели, однако повёлсебя весьма экстравагантно. По словам летописца, он «гречиху сеял, на ходулях ходил и в саван наряжался» – разыгрывал крестьянина, скомороха и мертвеца. Притворно унижая себя, Иван демонстрировал своё абсолютное превосходство. Боярин не может уронить себя в глазах окружающих, не может притвориться крестьянином или юродивым, а царь может – он всё равно останется царём, наследственным владыкой, которому венец дарует сам Бог. Неудача похода еще не лишает его ни сана, ни послушания подданных. Разыгрывать спектакль Ивану Грозному предстояло ещё не раз.

М. И. Авилов. Иван Грозный на улице Москвы.

Так и появились на свет «Челобитные», позволявшие царю утверждать неограниченную власть как бы не по своей воле, а «по просьбе» служилого дворянина. «Глас народа – глас Божий», утверждали древние римляне. Иван Грозный был с ними согласен.

«Не хочу быть чёрною крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой». Вложив эти слова в уста старухи, А. С. Пушкин не указал, в каком веке она проживала. Зато очень точно очертил её характер. Она замахнулась ни больше, ни меньше на… Впрочем, чтобы это понять, нужно прежде разобраться, кто такие чёрные крестьяне и кто – столбовые дворяне.

Чёрными или черносошными называли крестьян XV–XVII вв., проживавших на «чёрных», т. е. свободных от помещика землях. Разумеется, с этих земель приходилось платить налоги в государственную казну, но никакой ближний «хозяин» над крестьянским миром не стоял. Чёрный крестьянин оставался лично свободным человеком. Он мог податься в город и даже записаться в дворяне. Так продолжалось до петровского времени, когда чёрных крестьян стали именовать государственными. Вместе со старым именем они потеряли и былую вольность.

Б. В. Зворыкин. Иллюстрация к поэме А. С. Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке».

Выражение «столбовые дворяне» появилось примерно через 100 лет после того, как исчезло понятие «чёрные крестьяне». Случилось это в начале XIX в., при жизни автора «Золотой рыбки». К тому времени единое дворянское звание существовало и для тех, кто выдвинулся на царской службе недавно, и для представителей древних родов. Последним бывало обидно. Чтобы отличать себя от новой знати, они придумали выражение «столбовые дворяне». К «столбовым» причисляли тех, чьи предки ещё в XVI–XVII вв. были записаны в родословные книги – «столбцы». На тех же, чей род начинался не раньше петровского времени, «настоящие» дворяне смотрели несколько свысока. Так что «чёрные крестьяне» и «столбовые дворяне» – из разных эпох. Когда исчезли первые, вторые ещё не появились. Выбирать между ними было невозможно. Поэтому старуха замахивалась… на прыжок во времени. Приписав своей героине подобный выбор, Пушкин показал, насколько нелеп безудержный вихрь желаний.

В чём состоит счастье подданных, Пётр I знал точно. Владеть приморскими землями и торговать со всем светом – вот секрет процветания. Умами европейских монархов XVII–XVIII вв. владело экономическое учение с красивым названием «меркантилизм». Оно гласило: если страна вывозит товаров больше, чем ввозит, в неё притекает золото, и народ богатеет. Экономисты XXI столетия, может быть, и посмеялись бы над наивностью века Просвещения. Но тогдашние государи в истины меркантилизма верили твёрдо. В Дании даже назвали здание биржи, возведённое неподалёку от порта, «храмом новой экономической политики». А коли так, «ногою твёрдой стать при море» считалось первейшей задачей государства.

Читать дальше