Михаил Ошлаков - Сталин их побери! 1937: Война за Независимость СССР

Сталин раньше других понял ненормальность такого положения. Он был человеком дела, а сделать дело с образовавшимся после революции аппаратом не мог – не получалось! Сталин понял – как бы большевики ни отрицали старую Россию, построен Советский Союз был на основе русской государственности, единственным и уникальным носителем которой являлся, является и будет являться русский народ. Попытки подменить русских кем-либо иным заставляли страну без конца сотрясаться от кризисов, точно в лихорадке, и вместо движения вперед – топтаться на месте, утопая в дискуссиях и лозунгах.

В силу исторической закономерности объективно в России один только русский народ выработал в себе качества, необходимые для исполнения государственной службы. Русские были привержены демократии, свободны от восточной деспотичности и жестокости, корпоративности и кумовства. Только русские обладали едино понимаемым чувством Родины, не имея иной родины географической или религиозной. Это не означало, что представителям других народов были закрыты какие-либо пути, это означало лишь то, что они должны были не противопоставлять свою культуру русской традиции, а вплетать ее в общий труд на благо России .

При этом нет никакого противоречия в том, что в конце 1920-х годов Сталин допускал резкие высказывания по отношению к отдельным попыткам возрождения русского самосознания, предпринимаемым «снизу», нередко называя их происками шовинизма. Причина здесь в том, что он в тот период не мог, не имел достаточно власти и сил, чтобы противопоставлять себя и свое мнение позиции большинства ЦК, состоявшего главным образом из оголтелых большевиков-интернационалистов зачастую нерусского происхождения и региональных партийных князьков.

Возможно, еще со времен работы наркомом по делам национальностей Сталин понял, что основной и постоянной угрозой существования СССР, существования России будет сложный комплекс противоречий, связанных с неравномерностью экономического и культурного развития центра и национальных окраин страны. Сталин не мог не прийти к пониманию того, что национализм и сепаратизм местных властей будут нарастать прямо пропорционально развитию национальных республик, законсервировать которое означало бы остановить и развитие России в целом.

В предвоенный период Сталин неоднократно пытался решить эту проблему политическими методами, изменяя статус республик в составе СССР, варьируя объем полномочий их властей и т. д. Однако, не добившись успеха, убедился, что лидеры национальных окраин всегда будут стремиться вырваться из-под контроля Москвы и, вернувшись к привычному укладу, переодеться из кожаных курток комиссаров в байские халаты.

Единственным, что могло помешать этому и навеки сцементировать СССР, было приснопамятное, царское еще выделение в СССР номинально привилегированного этноса, стать которым, разумеется, мог только русский народ.

Сталин, и это не вызывает сомнений, поставил себе задачу вернуть русскому народу роль руководящей и направляющей силы страны . Без этого Россия не могла бы дальше существовать, устремившись к вырождению и гибели. К сожалению, Сталин не успел довести это дело до конца, но и за то, что он сделал, простые люди всех национальностей нашей страны должны быть ему только благодарны.

Что касается «еврейской» бюрократии, то она в массе своей, конечно, превратилась в тормоз для развития страны. Уже к началу 1930-х годов вокруг наиболее высокопоставленных большевиков еврейского происхождения сформировались влиятельные кланы, каждый из которых включал в себя десятки человек. Большинство представителей этих кланов не имели отношения ни к революции, ни к партии большевиков. Они являлись типичными представителями мещанско-потребительской прослойки и вели паразитический образ жизни за счет государства, пользуясь роскошными квартирами, дачами и дорогостоящим имуществом, и дискредитировали власть и партию. Так, только Генрих Ягода ежемесячно расхищал из бюджета НКВД около полутора миллионов рублей на содержание в Москве своих многочисленных родственников (заработная плата в СССР составляла 200–300 рублей).

Указанные лица, возомнив себя новой знатью, любили вращаться в кругах интеллигенции, нередко подкармливая представителей искусства из расхищенных в бюджете страны средств.

У Сталина не было иного выхода, кроме как вырывать все эти кланы с корнем, фактически невзирая на реальную индивидуальную виновность каждого отдельного арестованного. Неудивительно, что в определенных кругах интеллигенции, лишившейся близости к власти и связанных с этим подачек, аресты нескольких сотен человек вызвали ощущение массовых репрессий с очевидной антиеврейской направленностью. На самом же деле причина возмущения таких «интеллигентов» не в любви к братьям по крови и не в общем гуманизме, а только лишь в том, что их оторвали от даровой кормушки и лишили права паразитировать на теле народа.

Много говорится и о том, насколько преобладание нерусских кадров, в частности евреев, в составе партийных органов и органов ГПУ-НКВД повлияло на характер и размах «сталинских репрессий».

Действительно, говоря о репрессиях, нельзя не удивиться – отчего вдруг в стране Толстого, Достоевского и Чехова, имевшей уникальные, неповторимые традиции государственности и гуманизма, в которой уже около ста лет каждая смертная казнь являлась событием национального масштаба, стали главенствовать фанатизм, нетерпимость к инакомыслию, жестокость и политическая истерия? Возможно, именно потому, что такой тип государственности, своего рода восточной деспотии, вообще был свойственен представителям тех народностей, которые преобладали в большевистских государственных органах.

Дело, конечно, не в какой-то особенной кровожадности евреев-чекистов или их специфической ненависти к русскому народу. Скорее при проведении репрессий евреи в области государственного управления показали себя тем самым «голоштанным сынишкой». Не имея своего государства, обладая чисто книжным представлением о том, как им управлять, и в то же время снедаемые запредельным революционным самомнением, многие из них действовали, как ребенок, в руки к которому попал микроскоп.

Если говорить об антисемитизме Сталина, имея в виду, что он не любил евреев, то такого не было, если иметь в виду, что он в интересах народа (в т. ч. и евреев) оторвал от власти паразитов, прикрывавшихся еврейством как иммунитетом, то да – такое было. Как он считал? Если человек – советский патриот, если для него Родина – эта земля, на которой мы живем и работаем, то это наш человек, его национальность – наш брат, будь он по рождению хоть индеец кечуа. Если же человек по наущению понаехавших из-за границы раввинов или шаманов, не имеет значения, начинает любить не Родину, его вскормившую, а мифический всемирный Израиль или еще что-то такое, значит, это не наш человек, и мы ни ответственности за него не несем, ни из одного котелка с ним хлебать не желаем. Именно на этом принципе построена национальная доктрина в великом и наиболее успешном в истории многонациональном государстве – США.