Максим Калашников - Дебилизация России и всего мира. Новое варварство

Темные века — это наименование для смутного и мрачного периода человеческой истории, последовавшего за падением Западной Римской империи в 476 году новой эры. И длилась эта эпоха до 10-го столетия. Почти пятьсот лет.

В ту пору Запад утрачивает высокие достижения античного мира. Распространяется неграмотность. Деградируют города. Разрушаются водопроводы-акведуки. Становится примитивной архитектура. Руины великолепных римских зданий зарастают деревьями, античные сооружения разбирают, чтобы строить хижины. Разлетаются на куски великие государства. Человечество начинает смердеть немытым телом. Утрачиваются великие рукописи, величайшие достижения человеческой мысли. Деградирует само общественное устройство.

И ведь не только на Западе происходит деградация. В Восточной Римской (византийской) империи тоже происходит пусть меньший, но все-таки откат в дикость. Закрывается школа философов в Афинах. Прекращаются Олимпийские игры. Наука становится прислужницей религии, да и сама Византия погрязает в бесплодных и кровавых религиозных расколах. Одно иконоборчество подрывает ее силы накануне арабо-исламского нашествия. Парадокс — но именно арабы спасут для нас многие труды древних мыслителей, именно в арабских переводах человечество затем, после Темных веков, сможет познакомиться с наследием высокой цивилизации Эллады и Древнего Рима.

Если бы просвещенного римлянина — современника Христа из первого столетия нашей эры — переместить во времени на тысячу лет вперед, он мог просто умереть от страшного потрясения.

Великие боги! Где наши прекрасные города с широкими улицами, магазинами и тавернами, водопроводами и банями, театрами и форумами, что раскинулись от Британии и до Евфрата? Где наши прекрасные дороги? Прошла тысяча лет — и на их месте какие-то тесные, воняющие текущими по улицам отбросами, мочой и калом поселения, почему-то зовущиеся местными жителями «городами». Где утонченные патриции? Ибо вместо них — грубые, не моющиеся месяцами варвары в крикливых одежах, живущие в мрачных холодных замках, где в пиршественных залах — закопченные стены, солома на полу, а гости справляют малую нужду прямо здесь, по углам? Где римские библиотеки? Где оживленная торговля? Где порядок и спокойствие на огромной территории? Что это за придурки в черных рясах и с крестами, гнусавящие в каких-то пародиях на светлые храмы, да еще и на невероятно скверной латыни? Где философы и риторы? Географы и астрономы?

Такое потрясение ждало бы римлянина, попади он в будущее.

Но не рискуем ли и мы оказаться в его положении? Не стоим ли мы с вами на пороге новых Темных веков?

Кажется, все вокруг противоречит такому предположению. Во всяком случае, на первый взгляд. По инерции мир считает, что будущее — это непременно лучше, чем прошлое, что впереди — только рост и прогресс. Медиа продолжают говорить о невиданных темпах научно-технической революции, о прекрасных и всевозрастающих инновациях. Об ускорении развития и наступлении «точки сингулярности» в 2045 году, когда темпы развития сожмутся до считаных дней. Газеты трещат о невиданных достижениях науки. Нам говорят, что мир стал быстрым, что тот, кто не успел, — тот опоздал и так далее.

Но так ли это?

Когда отрешаешься от пресловутого «первого взгляда», то начинаешь видеть совершенно иное, а именно:

— темпы научно-технического развития падают. Само это развитие на многих направлениях давно топчется на месте, а на других — гипертрофированно распухло, напоминая некие уродливые наросты на лице бомжа;

— все явственнее проступают иные признаки — признаки впадения в новое варварство и в Темные века-2, при этом поздний капитализм вошел в противоречие с развитием, он начинает тянуть людской род на дно — в темные воды. Все громче зазвучали голоса тех, кто зовет в дикость, — причем на сугубо «научной» и «философской» основах.

А не находимся ли мы с вами действительно в положении того самого римлянина?

Эта книга — первая из двух, посвященная опасности ввергнуть человечество в Темные века-2.

Итак, читатель, по мнению автора, эта опасность крайне реальна. Деградация человечества, становящаяся все более и более зримой в XXI веке, грозит нам неисчислимыми жертвами и страшными опасностями. Первые признаки этого срыва уже есть.

Максим Калашников никогда не смиряется с роком. Его кредо — сломать злую судьбу, отыскать выход — а не плыть по течению. Существует ли такой выход? По моему мнению, существует. Нужно лишь противопоставить неумолимым тенденциям волю и разум.

Один из моих любимых фантастических романов — «Да не опустится тьма!» Леона Спрэга де Кампа, изданный в 1941 году, — история американца 20-го столетия, попавшего в разоренный Рим VI века. Там он смог изменить историю, введя в оборот и арабское позиционное счисление, и акционерное общество, и газету, и оптический телеграф. Эта книга и послужила мне и вдохновением, и путеводной звездой.

Ну, а то, что получилось, лежит перед вами, друг-читатель…

2010-е годы — время торможения научно-технической революции. Таким образом, к кризису потребительско-долгового, спекулятивного капитализма, открыто грянувшему с 2008 года, добавляется еще одно обстоятельство: застой в технологическом развитии, и это усугубит бедствия мира.

Натужные шаманские заклинания о невиданном ускорении НТР и о скором достижении «фантастической скорости инноваций» с выходом в «точку сингулярности» на поверку оказались пропагандистским треском. В реальности — совсем другое.

То, что мы столкнемся с застоем в научно-техническом развитии, автор сих строк вместе с Сергеем Кугушевым предсказали еще в книгах «Третий проект. Точка перехода» и «Третий проект. Спецназ Всевышнего» (написаны в 2000–2005 гг.). Все было крайне предсказуемо: в 1981 году на Западе воцарился поздний, спекулятивный капитализм, обожествивший скорую прибыль. Все, что не может принести десятки и сотни процентов барыша в течение года-трех, отметается прочь, как невыгодное. Ради экономии на расходах и «рисования» благостной финансовой отчетности корпорации стали сокращать перспективные, нацеленные на десятилетия вперед, исследования и разработки. Государства также отказались от стратегических научно-технических программ, перейдя на практически гитлеровский подход: все, что не может дать практического выхода в течение пары лет — под нож, под сокращение. (Гитлер в 1941-м распорядился свернуть все военно-технические разработки, не сулящие результата в течение года.) Запад отказался от масштабных «нерыночных» сверхзадач (вроде полета на Марс или Манхэттенского проекта), которые, однако, попутно создают тысячи вполне рыночных прикладных технологий. А ведь современный мир с его компьютерами, Всемирной паутиной, АЭС, электроникой, спутниковыми системами и т. д. был, по сути рожден из двух грандиозных проектов — Космического и Атомного. А также — из противостояния и соревнования Запада и Советского Союза.