Лев Прозоров - Русские корни. Мы держим Небо. Три бестселлера одним томом

Что до русского письма в Х веке, то оно, повторюсь, несомненно было. Ибн Фадлан видел надпись на могиле знатного руса, содержащую имя «царя русов» (такой метод «датировки» могил был известен болгарам, а для норманнов — совершенно неизвестен). Аль Масуди упоминает «пророчество», начертанное на жертвенном камне в святилище русов. Про книги, виденные Кириллом-Константином в Херсонесе, я уже упоминал. Упоминал и про грамоты киевских великих князей и письменные завещания русских купцов, про которые говорится в договоре великого князя Игоря Рюриковича с Восточно-Римской империей в 944 году. Перс Фахр ад-дин Мубаракшах Марварруди говорит, что хазары заимствовали у русов (!) письмо, которым пишут слева направо, отделяя буквы (и этот автор, как «Житие Кирилла», говорит о буквах, а не слогах или символах!) друг от дружки.

Возвращаясь от темы письма у русов вообще к «отдельно взятому» случаю с письмом «династа с горы Кабк» к «владетелю русов», заметим, что это может быть или послание великому Святославу или его представителям на Северном Кавказе — воеводе, наместнику, младшему князю — письмо ширваншаха Мухаммеда ибн Ахмада, или весточка эмира-арестанта Маймуна его русским союзникам. Я склоняюсь ко второму варианту. Во-первых, как я уже говорил, очень трудно представить, чтобы кто-то несколько десятилетий бережно хранил небольшую деревяшку с непонятными знаками. Во-вторых, само послание напоминает больше крик узника о помощи, в спешке выцарапанный на маленьком куске дерева, который, в случае чего, удобно спрятать от ищеек «победившей демократии» и ее ширванского покровителя, чем документ официального посланника независимого государя к правителю или полководцу северных пришельцев. За второй вариант говорит и скрытность эль Недима — своего информатора он предпочел, не называя по имени, определить как «некто, кому я могу доверять». Очевидно, содержимое письма и сам факт переписки кавказского князька с предводителем северных язычников еще «не остыли», и посредник в этой переписке не чувствовал себя в безопасности.

К кому обращался за помощью эмир Маймун? Вряд ли к далекому киевскому князю — уж скорее к неведомому нам правителю Белой Вежи на Дону — бывшего Саркела или, скорее, «Сфенго» Святославичу. Тем паче, что помощь подоспела очень быстро. На восемнадцати кораблях под яркими парусами к Дербенту подошли русы. Конечно, это были не огромные флотилии времен Олега Вещего или великого князя Игоря, но времена были другие, да другие были и цели русов (строго говоря, и русы-то были не совсем те — не созванная великим князем всенародная рать, а несколько ватаг из одного города). Экипаж одного из кораблей двинулся освобождать эмира Маймуна из заточения, но столкнулся с неожиданно сильным сопротивлением горожан (говорят даже, будто высадившиеся русы были поголовно перебиты, во что, говоря откровенно, очень слабо верится). В любом случае, русов принудили отступить. Читатель, Вам не кажется странным, что боеспособность простых закавказских мусульман столь резко выросла со времен Бердаа? Мне вот кажется, и русам, очевидно, тоже показалось. Очень сильно подозреваю, что в городе Железных Ворот не то несли бремя интернационального долга и братской помощи молодой дербентской демократии воины ширваншаха Мухаммада, не то отыгрывали «простых дербентских патриотов» их ничуть не хуже оснащенные и подготовленные земляки в штатском.

Конечно, прямых сообщений, что же именно думали по этому поводу русы, в источниках нет. Зато там есть описание их действий, и, судя по этому описанию, ход мыслей предков был схож с моим. Корабли русов двинулись на юг вдоль побережья, захватив и разграбив сперва Масхат — город к югу от Дербента, — а затем… на Ширван.

После этого русы вернулись к Дербенту и одним ударом взяли город Железных Ворот. Все небывалые воинские качества горожан и патриотическая сознательность граждан новой демократии, позволившие им не то отбить натиск корабельного десанта русов, не то даже истребить его, куда-то подевались; лично я, читатель, не в силах избавиться от впечатления, что упомянутые качества и сознательность в этот момент со всех ног — своих и лошадиных — торопились пыльными кавказскими дорогами в родной, вновь охваченный пламенем, Ширван — спасать то, что еще можно было спасти. То очень и очень немногое, добавим мы, вспомнив о нравах русов — когда предки делали дело, они делали его на совесть.

Кроме шуток, очень сильно подозреваю, что и ширванцы — или, по меньшей мере, ширваншахи — и русы относились к этому времени друг к дружке как к кровникам. Это ведь было уже третье поколение ширваншахов, начиная со злосчастного Али ибн аль Гайтама, которое били русы. И третье поколение русов, сражавшееся с ширванцами. А ведь тогдашние русы очень серьезно относились к родовой мести; кавказцы же и сейчас серьезно к ней относятся.

Источники не говорят, что происходило в городе после того, как эмир Маймун был освобожден из заточения и водворился на престоле своих предков, но представить это можно легко. Вы-то сами, читатель, каково себя ощущали на месте добрых жителей славного Дербента, памятуя, что не просто восстали против законного повелителя, но и уничтожили — ну не Вы, ну в Вашем городе, кто ж разбираться-то будет, шайтаны эти северные, что ли?! — целый отряд русов? Ох, вспоминались дербентцам рассказы дедов-прадедов и про огненный ураган, гулявший над каспийскими берегами в 912 году, и про неколебимость и беспощадность русов Бердаа в 944-м. Так что — я глубоко убежден — вчерашние граждане вольного города Дербента, а ныне нижайшие верноподданные солнцеликого эмира Маймуна бен Ахмада бен Абда аль Малика, да продлит Аллах всемилостивый и милосердный славные дни могучего владыки, сами, собственноручно выковыривали из укромных углов забившихся туда раисов, отлепляли их вдруг ставшие не по-старчески цепкими и сильными руки от дувалов и чинар и волокли на главную площадь, к ногам эмира-победителя, под ледяные бешеные взоры ужасных язычников-русов. «Это они, о милосерднейший наш повелитель! Это они, гнусные отродья шакала, посмели поднять голоса свои против подобного льву и тигру в зарослях! Мы всегда были верны тебе, о могущественнейший, пощади, оставь нам наши ничтожные жизни, ради детей наших, о ястреб дербентских вершин!»

Очень бы хотелось сказать, что на этом дело и закончилось, но… не таков был ширваншах Мухаммад ибн Ахмад аль Азди, чтоб вот так, запросто, оставить идею о захвате Железных Ворот. Закончив рвать на себе умащенную драгоценными маслами бороду — не просто рухнул план захвата Дербента, еще и собственные владения разграблены отродьями шайтана! — ширваншах успокоился. И выработал новый план. Убедившись, что демократы-раисы оказались неспособны даже Родину толком продать, он решил сделать ставку на другую силу — на религиозный фанатизм.