Юрий Емельянов - Разгадка 1937 года

Вопреки присущему для Сталина умению внимательно анализировать развитие общественных процессов с точностью до месяца, события 30-х годов были освещены поверхностно и без какой-либо детализации. Хотя объективно противники сталинских реформ в 1930-х годах так же выступали против насущных преобразований, как и оппозиционеры 1920-х годов и даже имели связи с ними, они возникли на другом этапе развития советского общества.

Заговоры Ягоды, Енукидзе, Тухачевского, причины, их породившие, отражали качественно иную ситуацию, чем та, что существовала во время открытых дискуссий, в ходе которых были разбиты оппозиционные блоки в партии. О борьбе влиятельных деятелей партии против сталинской Конституции СССР ничего не говорилось ни в «Кратком курсе», ни в каких-либо заявлениях Сталина. Не было указано о развитии нового этапа борьбы в советском обществе между новым и старым, связанной с выступлением секретарей обкомов, крайкомов и ЦК союзных республик с требованиями проведения массовых репрессий. История ежовщины и ее разгрома также осталась вне исторического анализа.

Хотя было очевидно, что капиталистический мир был заинтересован в ослаблении СССР и существовали связи отдельных групп оппозиционеров с зарубежными военными и разведками, место внешнего фактора в событиях 1937 года было сильно преувеличено. А ведь Сталин не раз признавал, что шпионы и другие агенты иностранных разведок — это лишь «жалкая кучка». Тем не менее почти все репрессированные (а их были сотни тысяч) были обвинены с сотрудничестве с зарубежными спецслужбами. Сомнительными были и версии о шпионаже ряда подсудимых публичных процессов. Объяснение выступлений против курса правительства лишь волей иностранных держав и их разведок было порождено доверием к версиям, сочиненным ежовскими следователями, и мешало увидеть глубокие причины, породившие сопротивление значительной части партийных верхов насущным общественно-политическим преобразованиям.

Такие оценки препятствовали правильному анализу происшедших событий и уводили поиск их причин за пределы нашей страны и в уже ушедшее прошлое борьбы 1920-х годов.

Хотя в печати и в устных выступлениях Сталин неоднократно указывал на низкий профессионализм и вопиюще низкий уровень теоретической подготовки различных партийных и государственных руководителей, их нежелание учиться, их неумение работать, превращение ими органов управления в «семейные артели», интриганство и стремление удержаться у власти любой ценой, эти его мысли не нашли серьезного отражения в «Кратком курсе». Факты о том, что многие партийные руководители требовали огульных расстрелов и высылок сотен тысяч людей, не были изложены в истории партии. В ряде публичных выступлений некоторых из них обвиняли в том, что они были скрытыми троцкистами или бухаринцами, а также агентами иностранных разведок. Главными врагами изображались по-прежнему давно разгромленные в идейно-политических боях троцкисты, бухаринцы, зиновьевцы, которые были объявлены агентами иностранцев.

Хотя в «Кратком курсе» на примерах борьбы с различными политическими противниками большевизма можно было усвоить методику распознавания причин глубоких идейно-политических разногласий, ни в этой книге, ни в политических выступлениях советских руководителей не получил раскрытия острый конфликт между дальнейшим развитием социалистической революции в направлении создания высокопроизводительного и сплоченного общества социальной справедливости без антагонистических классов и попытками остановить его развитие на стадии военизированной организации времен Гражданской войны.

Несмотря на то, что постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года признавало широкое нарушение правовых норм при рассмотрении дел и таким образом открывало возможность для их широкого пересмотра, очевидно, что руководство страны оказалось не готовым к этому. Ведь в этом случае потребовался не только внимательный разбор многочисленных дел, но и одновременно вынесение обвинений в репрессиях тем, кто продолжал занимать и после 1938 года высокие посты.

Следствием этого стали не только личные трагедии великого множества несправедливо оклеветанных людей, но и серьезное искажение истории партии и страны. По сути, марксистско-ленинская теория научного коммунизма не была использована в необходимой степени для анализа событий 1937–1938 годов. Самое главное идейное орудие Сталина дало осечку.

Поверхностные и схематические объяснения этих событий порождали зазнайство, отрыв от земной реальности и народных масс, о которых предупреждал Сталин. В то время как точный и внимательный анализ совершавшегося исторического процесса позволял основоположникам марксизма-ленинизма, а затем и Сталину составлять верные и надежные прогнозы дальнейшего развития, неполная и отчасти искаженная интерпретация истории привела к тому, что грядущие опасности не были замечены, а это стало причиной крупных поражений партии и советского строя. Отказ от глубокого анализа острейшего кризиса 1937 года стал чреват тем, что причины, породившие его, не были изжиты. Временное и частичное поражение руководства в 1937 году в конечном счете обернулось полным и сокрушительным поражением Коммунистической партии и советского строя в 1991 году.

Умолчание о событиях 1937–1938 годов усугубило человеческие трагедии тех, кто был оклеветан и незаконно репрессирован. Хотя, как было сказано выше, уже в 1937 году начался пересмотр многих дел заключенных и значительное число их было освобождено, подавляющая часть тех, кто оказался в лагерях и ссылках в 1937–1938 годах продолжал там оставаться. Не пересмотренные судебные дела и поверхностные идейно-политические оценки, сделанные советским руководством в 1937–1938 годах, оставили нерешенными многие острые проблемы. Они стали подобны неразорвавшимся минам замедленного действия, которые могли разрушить советский строй.

На это обратили внимание враги нашей страны за рубежом по мере развертывания холодной войны. По радиостанциям, вещавшим на СССР, часто звучали передачи об ужасах репрессий 1937 года. Знаменательно, что накануне XX съезда КПСС радиостанция «Освобождение» (впоследствии радиостанция «Свобода») организовала целую серию передач, посвященных московским процессам.

Первым же на возможность использовать репрессии для разрушения советского строя обратил внимание Троцкий. Дейчер писал, что, по оценке Троцкого, «лагеря становились школами и полигонами оппозиции, в которых троцкисты были бесспорными наставниками… Хорошо организованные, дисциплинированные и хорошо информированные в политическом отношении, они были настоящей элитой того большого слоя нации, который был брошен за колючую проволоку». Троцкий и его сторонники рассчитывали, что, превратившись в лагерях и местах ссылок в троцкистов под руководством опытных «педагогов», сотни заключенных и ссыльных поднимут антисталинскую революцию. В «Бюллетене оппозиции» Троцкий в 1938 году пророчествовал: «Монументы, которые Сталин воздвиг себе, будут свергнуты… А победоносный рабочий класс пересмотрит все процессы, публичные и тайные, и воздвигнет памятники несчастным жертвам сталинского злодейства и позора на площадях освобожденного Советского Союза».