Игорь Пыхалов - Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

28 мая 1935 г. в районе Даурского погранотряда (Восточно-Сибирский Край) вооружённую группу террористов в составе 3-х человек – Кустов Владимир (эмигрант, инженер, член «БРП») и Олейниковы Михаил и Виктор (братья, граждане СССР, сыновья священника, без определённых занятий, завербованы японской разведкой, неоднократно нелегально переходили границу).

Столкнувшись с резервным нарядом нашей погранохраны в районе поселка Абагайтуй (Даурский погранотряд, ВСК), террористы открыли стрельбу, в результате перестрелки ответным огнём пограничников Кустов Владимир и Олейников Михаил были убиты. Скрывшийся во время перестрелки Олейников Виктор был наутро задержан по дороге к г. Чите. У убитых обнаружены письма от японского агента Тимофеева и членов “БРП” в Харбине Курочкина и Петунова, адресованные Кобылкину и Переладову.

Задержанный Олейников Виктор сознался, что сотрудничает с японской разведкой в течение года и по её заданиям неоднократно нелегально нарушал нашу границу. Последний приход Олейникова на советскую территорию был связан с прямым заданием японской военной миссии в Харбине, поручившей передать письма Кобылкину и оказать ему содействие при осуществлении террористических и диверсионных актов. По показаниям Олейникова, вышедшие с ним террористы (Кустов и Олейников Михаил), так же как и он, были вооружены браунингами с коробкой запасных патрон к каждому. (Всё оружие изъято). Олейников конвоируется в Москву.

Учитывая, что Кобылкин и Переладов являются активными агентами японской разведки, состоя одновременно членами монархических белогвардейских организаций, как “РОВС” (Российский Общевоинский Союз) и “БРП”, и то, что Кобылкин до своего выхода на советскую территорию был официальным служащим маньчжурской полиции, считаю целесообразным передать это дело в Военную Коллегию Верховного суда СССР для слушания в открытом порядке.

Процесс должен быть проведён под углом разоблачения деятельности японских разведывательных органов на территории Маньчжоу-Го, питающих и широко использующих участников различных белогвардейских организаций, для осуществления на нашей территории террористических и диверсионных актов.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам с открытой постановкой этого процесса согласен, считая только необходимым проведение его в Иркутске.

Прошу указаний» [345] .

И действительно, 31 августа – 1 сентября 1935 года в Иркутске состоялся открытый процесс, на котором Кобылкин, Переладов и Олейников были приговорены к высшей мере наказания [346] .

Мы маленькие дети, нам хочется гулять!

Невзирая на провалы и неудачи, японская разведка продолжала забрасывать агентуру через советскую границу. Вот что сообщал начальник УНКВД по Хабаровскому краю комиссар госбезопасности 3-го ранга И.Ф. Никишов в НКВД СССР 22 августа 1939 года:

«В июле сего года в районе 63-го погранотряда при нелегальном переходе границы были задержаны японские агенты: Трофимов Василий Андреевич, 1912 года рождения, уроженец Еврейской автономной области, бежал в Маньчжурию в 1933 г.; Рогач Иван Ефимович, 1914 года рождения, уроженец Харбина; Хижин Леонид Алексеевич, 1916 года рождения, уроженец Благовещенска, родители которого в 1919 г. эмигрировали в Харбин, где Хижин воспитывался. Все трое сознались, что в апреле сего года были завербованы представителями японской военной миссии в Харбине в состав диверсионно-террористической группы, переброшены на нашу территорию с основными заданиями: совершить теракт против командарма Штерна, организовывать крушения воинских поездов и т. д. У одного террориста при задержании изъято оружие – револьвер-наган с боевыми патронами, 2 винтовки со 120 боепатронами. Руководителю группы Трофимову были даны три явки на нашей территории. Допрос продолжается в направлении вскрытия всех известных им японских агентов, переброшенных в СССР» [347] .

13 февраля 1940 года военным трибуналом 2-й Отдельной Краснознамённой армии Трофимов, Рогач и Хижин были приговорены к расстрелу 12 июля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР заменила Рогачу и Хижину высшую меру наказания 10 годами лишения свободы. Хижин вскоре умер в местах заключения, а Рогач дожил до хрущёвской «реабилитации». Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 4 июня 1959 года дело по обвинению Трофимова, Рогача и Хижина было пересмотрено, их действия переквалифицированы на ст. 84 УК РСФСР (незаконный въезд в СССР) и срок наказания всем троим определён в 3 года лишения свободы [348] .

Вот как комментирует это в своей книге Евгений Горбунов: «Не было японских шпионов, террористов и диверсантов. Были трое молодых ребят, которые перешли границу, чтобы посмотреть на свою Родину. Вот и посмотрели» [349] .

И в самом деле! Как только сталинским опричникам могло придти в голову объявить японскими агентами трёх молодых людей, нелегально перешедших с оружием в руках границу со стороны оккупированной японцами Маньчжурии в самый разгар боёв на Халхин-Голе? Ведь ясно же, что ребята просто вышли погулять, ну и заблудились. С кем не бывает! А винтовки с наганом взяли не иначе, как от волков отстреливаться.

Интерес Японии к СССР не ограничивался сопредельными территориями. Так, когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились, офицеры из «Страны восходящего солнца» зачастили в Финляндию. Некоторые из них оставались там по 2–3 месяца, проходя стажировку в финской армии [350] . Был назначен новый поверенный в делах Японии в Финляндии, «активная и, видимо, влиятельная фигура, двоюродный брат товарища (т. е. заместителя. – И.П.) министра иностранных дел и племянник председателя правления маньчжурской ж.д.» [351] . Если до этого на всю Прибалтику и Финляндию японцы обходились одним военным атташе с местом пребывания в Риге, то теперь в Хельсинки был направлен отдельный атташе [352] .

Особенно расширилась сфера деятельности японской разведки по мере упрочения связей между Японией и Германией. Если раньше её основным объектом являлись районы Дальнего Востока, то начиная с 1939 года японская разведка засылала свою агентуру в Сибирь, на Урал, Среднюю Азию и в центральные города СССР [353] .

Вскоре после заключения 25 ноября 1936 года «Антикоминтерновского пакта» японское правительство провело реорганизацию разведывательных и контрразведывательных органов. В 1937 году при кабинете министров Японии было создано специальное бюро, которое должно было руководить всеми разведывательными органами, установить жёсткую централизацию в работе секретных служб и усилить их подрывную деятельность против Советского Союза [354] .

Шпмон во штабе русскмх вомнов

Впрочем, не следует думать, будто в поединке с японской разведкой успех всё время сопутствовал НКВД. Лишь во время Великой Отечественной войны удалось разоблачить группу лиц, подозреваемых в сотрудничестве с японскими спецслужбами. Многие из них занимали отнюдь не рядовые должности и действовали в советском тылу уже долгие годы.