Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах

И если василевс возлагал на кого-нибудь какое-либо поручение помимо ее воли, дела у этого человека принимали такой оборот, что вскоре он с великим срамом отрешался от должности и погибал самой позорной смертью.

«…Сенат сидел, словно изображение на картине, не являясь господином своих решений и не обладая влиянием для доброго дела, но собирался лишь для вида, ради соблюдения древнего закона, поскольку никому из собравшихся здесь вообще не позволялось подавать голос, василевс же и его супруга обычно делали вид, будто они разошлись во мнениях, хотя все у них между собой было уже решено. Если кому-нибудь казалось небезопасным то, что он выиграл тяжбу незаконным образом, он, дав этому василевсу еще сколько-то золота, немедленно добивался того, что издавался закон, идущий вразрез со всем тем, что было установлено ранее. Но если кто-нибудь другой просил восстановить этот упраздненный закон, то автократор отнюдь не считал недостойным вернуться к нему и восстановить его. Никакого постоянства власти не существовало, но весы правосудия колебались из стороны в сторону, склоняясь туда, куда влекла их большая тяжесть золота».

Детей у Феодоры и Юстиниана не было, но есть сведения о двух внебрачных детях Феодоры, рожденных ею еще в бытность гетерой. Мальчик по имени Иоанн был воспитан в Аравии отцом. Когда взрослеющий Иоанн появился в Константинополе, чтобы вернуться к матери, та, испугавшись гнева Юстиниана, сделала так, что больше его никто не видел.

Прокопий Кесарийский:

«…совершив все полагающиеся обряды по умершему отцу, он какое-то время спустя явился в Византию и сообщил об этом деле тем, кто постоянно ведал доступом к его матери. И те, подумав, что она будет рассуждать так, как подобает человеческому существу, объявили матери, что прибыл ее сын Иоанн. Женщина, испугавшись, как бы эти слова не дошли до ее мужа, повелела привести мальчика к ней. Когда он явился и она увидела его, она вверила его одному из своих прислужников, которому обычно поручала подобные дела. И каким образом этот несчастный исчез из числа людей, я не могу сказать; до сих пор его никому не удалось увидеть, даже и после того, как василиса умерла».

Насколько правдив этот ужасный рассказ, судить трудно. Зато точно известно, что дочь Феодоры — также внебрачная — жила при дворе в Константинополе, не подвергаясь никаким опасностям. И даже Прокопий Кесарийский, ненавидевший Феодору, подтверждает этот факт: своего внука Феодора женила на дочери Антонины — своей заклятой подруги. Впрочем, почти сразу после смерти императрицы та развела молодых супругов и выдала дочь замуж за другого.

Надо признать, что главный биограф Феодоры — Прокопий Кесарийский — чрезвычайно ее ненавидел. Он приписывал этой незаурядной женщине всевозможные злодеяния и даже обвинял ее в гибели дочери вестготского короля Теодориха — Амаласунты.

Амаласунта была дочерью остготского короля Теодориха Великого и Аудофледы, сестры знаменитого Хлодвига I, короля франков. Судьба этой женщины — умной, красивой, образованной, талантливой — сложилась крайне несчастливо. Она покровительствовала наукам, пыталась возродить римскую славу, возвратила детям казненного ее отцом философа Боэция конфискованные имения. В числе ее первых советников был Марк Аврелий Кассиодор — выдающийся римский писатель, ученый и государственный деятель.

Но несмотря на все ее таланты, готская знать неохотно сносила власть женщины. Осуждались ее союзнические отношения с императором Юстинианом. Единственный сын и наследник Амаласунты, которому она старалась дать классическое образование, по настоянию готской знати был окружен молодыми готами — «золотой молодежью» того времени. Попав под их влияние, он спился и умер всего лишь восемнадцати лет отроду.

Лишившись наследника, Амаласунта предложила стать королем своему двоюродному брату, Теодахаду из Тусции. Едва лишь он был коронован, как немедленно приказал арестовать свою благодетельницу и заточить ее на уединенном острове озера Больсена. Оттуда свергнутая королева написала императору Юстиниану, прося его об убежище. Василевс дал свое согласие. Но Прокопий Кесарийский утверждает, что Феодора была против этого: мол, василиса встревожилась, узнав, что красивая и очень умная женщина просит приюта в Константинополе. Ревнуя мужа, она дала строгий наказ послам всячески препятствовать отъезду Амаласунты. В результате этого промедления дочь короля была убита своей сестрой: ее заперли в горячей бане и уморили горячим паром и угарным газом.

Иоанн Малала:

«В июле месяце того же индикта был такой страшный гром и молнии, что от них пострадали люди, которые в это время спали. Откололась тогда и часть колонны в Ксиролофе.

28-го числа того же месяца десятого индикта скончалась августейшая Феодора».

Феодора умерла в 548 году после продолжительной болезни, как полагают, от рака. Она была похоронена со всеми императорскими почестями в церкви Двенадцати апостолов в Константинополе. Юстиниан после смерти жены более не женился. Давая торжественные обещания, он клялся ее именем, которое он увековечил в названиях многих городов Византии.

Сразу после смерти василиса была объявлена святой — блаженной и доныне почитается в православной церкви. Однако надо признать, что нет никаких точных данных, что она действительно была православной: блаженная василиса, скорее, принадлежала к монофизитам.

До нас дошли аутентичные прижизненные изображения Феодоры и Юстиниана, выполненные талантливыми мастерами. Они очень точно передают облик этой четы. Наиболее знаменита мозаика в баптистерии Сан-Витале в Равенне. Императрица с супругом изображена на двух панно, в тот момент, когда они подносят дары храму. Оба — в парадных уборах, окружены царедворцами. Их головы окружают нимбы.

Чума пришла с Востока. Никто не знает точно, что послужило началом страшнейшей пандемии смертельной болезни: то ли пятый крестовый поход, то ли война генуэзцев с золотоордынским ханом Джанибеком, то ли пристрастие галантных дам и кавалеров к восточным шелкам, поставлявшихся из зачумленных районом Китая. Так или иначе, на Европу обрушилась страшная беда.

«Флоренцию, прекраснейший изо всех итальянских городов, постигла смертоносная чума…» —

именно так начинается «Декамерон» Джованни Боккаччо:

«… в начале болезни у мужчин и женщин показывались в пахах или под мышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины обыкновенного яблока или яйца, одни более, другие менее; …в короткое время эта смертельная опухоль распространялась от указанных частей тела безразлично и на другие, а затем признак указанного недуга изменялся в черные и багровые пятна, появлявшиеся у многих на руках и бедрах и на всех частях тела, у иных большие и редкие, у других мелкие и частые. И как опухоль являлась вначале, да и позднее оставалась вернейшим признаком близкой смерти, таковым были пятна, у кого они выступали. Казалось, против этих болезней не помогали и не приносили пользы ни совет врача, ни сила какого бы то ни было лекарства… только немногие выздоравливали и почти все умирали на третий день после появления указанных признаков…