Александр Симаков - Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?

Директива была подписана заместителем командующего Военно-воздушными силами Красной Армии генерал-лейтенантом Кондратюком.

Как только немцы не называли У-2: «молотилкой», «кофейной мельницей» и даже «ночным бандитом». Мало того, что У-2 по ночам наносил урон противнику в живой силе, он буквально изнурял фашистов. Можно себе представить самочувствие гитлеровских вояк, над самыми головами которых целую ночь тарахтели эти «молотилки», сбрасывавшие бомбы на их огневые позиции, землянки, командные пункты.

В составе летчиков-ночников было немало девушек. А ведь полет на этой машине требовал отваги, высота полета мала, самолет беззащитен, его можно сбивать из всех видов стрелкового оружия. Но это не останавливало героинь. Они делали по 8–10 и более вылетов за ночь. При появлении самолетов У-2 над вражескими позициями ночное небо перекрещивалось нитями светящихся пуль и снарядов, начинали стучать «эрликоны», небо резали лучи прожекторов. Но летчицы прорывались сквозь шквал огня и точно в цель сбрасывали бомбы.

Генерал Ф.И. Полынин вспоминал: «На одном из У-2 летала старший сержант Мария Иванова, скромная курносенькая девушка из Белоруссии. Ничем особым не выделялась она среди подруг, если не считать одной детали: в нелетную погоду Марию одолевала грусть.

В один из зимних дней мы с Выволокиным побывали в этом полку, побеседовали с летчицами. Все они были веселы, оживленны, охотно делились своими девичьими думами. Ведь молодость не могут приглушить ни гром пушек, ни суровый фронтовой быт.

Одна лишь Маша Иванова казалось ко всему безучастной. Что с вами? – обратился Выволокин к Маше. – Беда случилась?

Девушка еще ниже опустила голову и ничего не ответила.

– У нее действительно беда, да еще какая, – ответил за Иванову заместитель командира полка по политической части. – Немцы родную деревню сожгли, отца расстреляли, брата и сестру угнали в Германию. Одна мать осталась, да и то неизвестно, жива ли. Письмо соседи прислали…

– Мужайся, Мария. Твое горе – наше горе, и мы за тебя и твоих родных отомстим фашистам.

– Ох, знали бы вы, товарищ генерал, как она в бой рвется, – вступила в разговор одна из летчиц. – Командир удерживает, а она на своем стоит: пошлите в бой, да и только.

Попрощавшись с девушками, мы вышли из землянки. Командира полка я предупредил:

– Без особой надобности Иванову на задание не посылать. Пусть перегорит в ней боль. Иначе может сгоряча наделать такого, что потом не поправишь.

– Слушаюсь, – согласился командир. – Только уговоры мало помогают. Позавчера ночью летала, немецкий склад подожгла. Вернулась и снова настаивает: разрешите еще один полет. Еле отговорил. А вчера осколком на ее самолете бак пробило, горячим маслом ноги обожгло, но летчица не свернула с курса, сбросила бомбы на батарею. Вернулась – глаза горят, губы сжаты. Ненависть ее не знает границ. Попадись ей в руки фриц – она бы ему наверняка горло перегрызла…

В текучке дня я на время забыл о Марии Ивановой, и вдруг по телефону тот же командир полка сообщает: Мария погибла.

– Как погибла? – невольно вырвалось у меня. – Почему не уберегли? Я же предупреждал.

Обстоятельства гибели Марии Ивановой были таковы. Ночью вылетела она бомбить артиллерийский склад, находившийся под усиленной охраной. Как всегда, зашарили по небу прожекторы, открыла огонь зенитная артиллерия, застучали автоматы. Мария сумела довести машину до цели, штурман Калинин сбросил бомбы. И тут самолет качнуло, он начал валиться на крыло. Штурман сразу почувствовал неладное: видимо, летчицу ранило. Так оно и было в действительности. Но Иванова нашла в себе силы довести самолет до аэродрома, а выбраться из кабины уже не смогла. Калинин с помощью подбежавшего санитарного инструктора вытащил ее, положил на землю. Девушка была мертва.

О подвиге старшего сержанта Ивановой мы в тот же день доложили в штаб фронта. Военный совет принял решение наградить летчицу посмертно орденом Отечественной войны I степени» [211] .

Похоронена Мария Иванова на кладбище в деревне Лажины Парфинского района Новгородской области.

С образованием «рамушевского коридора» отпадала основная задача, поставленная войскам Северо-Западного фронта в январе, – наступление в направлении Старая Русса – Псков, и в качестве главной выдвигалась другая – уничтожение демянской группировки врага. Ставка ВГК, основное внимание которой весной и летом 1942 г. было приковано к южному крылу советско-германского фронта, полагала, что Северо-Западный фронт, занимая выгодное охватывающее положение по отношению к демянской группировке, способен окружить и уничтожить ее своими наличными силами и средствами. Переоценка возможностей войск Северо-Западного фронта и недооценка сил противника привели к тому, что «рамушевский коридор» на целый год определил задачи и характер действий всего фронта. Именно здесь во второй половине 1942 г. и начале 1943 г. разгорелись наиболее ожесточенные бои.

22 апреля Ставка ВГК своей директивой № 170300 приказала командующему Северо-Западным фронтом ликвидировать прорыв противника в сторону Ловати и в последующем разгромить окруженные в районе Демянска войска. Части 11-й и 1-й ударной армий на западном берегу Ловати должны в ближайшие три-четыре дня разбить противника в районе Рамушево, Михалкино и отбросить его за Редью. Одновременно войска 11-й и 1-й ударной армий и частей укрепленных районов на восточном берегу Ловати с привлечением части сил 1-го гвардейского стрелкового корпуса должны были ликвидировать противника в районе Омычкино. С 27 апреля требовалось нанести удар силами 11-й армии из района станции Пола, Веретейка, станция Беглово в направлении Курляндское, Колома и силами 1-й ударной армии из района Залучья в направлении Залучье, Годилово, Большое Засово, Новые Горки. К выполнению данной задачи предписывалось привлечь: в 11-й армии – 200, 55, 282, 370 и 202-ю стрелковые дивизии; в 1-й ударной армии – 1-й гвардейский стрелковый корпус, 180-ю и 397-ю стрелковые дивизии и прибывающие к 25 апреля с Калининского фронта 391-ю стрелковую дивизию, 37-ю и 45-ю стрелковые бригады. Все эти силы приказывалось объединить в группу под командованием генерал-лейтенанта В.З. Романовского.

Кроме того, ставилась задача не позднее 1 мая с прибытием в район Любница, Семеновщина, станция Дворец 170-й стрелковой дивизии, 144, 145, 146 и 147-й стрелковых бригад 34-й армии нанести этими силами и 171-й стрелковой дивизией удар в общем направлении Лужно – Демянск, с задачей овладеть Демянском и двинуться дальше на юг, для соединения с группой войск генерала Ксенофонтова. Эта группа, усиленная прибывающей с Калининского фронта 250-й стрелковой дивизией, должна была нанести встречный удар из района Молвотиц в направлении на Демянск [212] .