Игорь Пыхалов - 1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

Интерес Японии к СССР не ограничивался сопредельными территориями. Так, когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились, офицеры из «Страны восходящего солнца» зачастили в Финляндию. Некоторые из них оставались там по 2–3 месяца, проходя стажировку в финской армии [281] . Был назначен новый поверенный в делах Японии в Финляндии, «активная и, видимо, влиятельная фигура, двоюродный брат товарища (т. е. заместителя. – И.П.) министра иностранных дел и племянник председателя правления маньчжурской ж.д.» [282] . Если до этого на всю Прибалтику и Финляндию японцы обходились одним военным атташе с местом пребывания в Риге, то теперь в Хельсинки был направлен отдельный атташе [283] .

Особенно расширилась сфера деятельности японской разведки по мере упрочения связей между Японией и Германией. Если раньше её основным объектом являлись районы Дальнего Востока, то начиная с 1939 года японская разведка засылала свою агентуру в Сибирь, на Урал, Среднюю Азию и в центральные города СССР [284] .

Вскоре после заключения 25 ноября 1936 года «Антикоминтерновского пакта» японское правительство провело реорганизацию разведывательных и контрразведывательных органов. В 1937 году при кабинете министров Японии было создано специальное бюро, которое должно было руководить всеми разведывательными органами, установить жёсткую централизацию в работе секретных служб и усилить их подрывную деятельность против Советского Союза [285] .

Шпион во штабе русских воинов

Впрочем, не следует думать, будто в поединке с японской разведкой успех всё время сопутствовал НКВД. Лишь во время Великой Отечественной войны удалось разоблачить группу лиц, подозреваемых в сотрудничестве с японскими спецслужбами. Многие из них занимали отнюдь не рядовые должности и действовали в советском тылу уже долгие годы.

Особый интерес Управления контрразведки «Смерш» Забайкальского фронта вызвал старший переводчик разведотдела лейтенант Ли Гуй Лен, в силу своего положения хорошо знавший нашу зафронтовую агентуру На первый взгляд, в поведении и действиях переводчика не было ничего подозрительного. Безупречная биография и отличный послужной список делали Ли Гуй Лена незаменимым работником. Однако тщательно изучив его жизненный путь, военные контрразведчики обратили внимание на важное обстоятельство – участившиеся провалы зафронтовой агентуры разведотдела штаба фронта совпали с зачислением Ли Гуй Лена на службу в разведку. Ещё больше укрепили подозрения советской контрразведки показания нескольких агентов-двойников, разоблачённых весной 1943 года. На допросах они сообщили, что задержавшие их японские спецслужбы были поразительно хорошо информированы о содержании заданий, полученных ими в разведотделе.

Подозрения в адрес Ли Гуй Лена ещё долго могли оставаться лишь подозрениями, если бы в руки контрразведчиков не попал резидент японской разведки Де До Сун. 20 июня 1943 года на допросе в УКР «Смерш» Забайкальского фронта Де До Сун показал, что сведения на 19 агентов советской военной разведки были получены им от Ли Гуй Лена, которого под псевдонимом «Лин» он завербовал ещё в 1932 году. 26 августа, после короткой оперативной игры, контрразведчики «Смерш» арестовали переводчика, который, под давлением неопровержимых доказательств, признался в своей шпионской деятельности [286] .

Добытые в ходе оперативно-следственной разработки Де До Суна и Ли Гуй Лена материалы позволили работникам «Смерш» раскрыть целую сеть шпионов, внедрённых японскими спецслужбами в зафронтовой агентурный аппарат разведывательных органов Забайкальского фронта. Её масштабы поразили даже видавших виды чекистов. Оказалось, что более половины всей зафронтовой агентуры разведотдела было перевербовано японцами.

Не лучше обстояли дела с негласными источниками, находившимися на связи у сотрудников разведывательных подразделений Дальневосточного фронта. Только за первое полугодие 1943 года органами «Смерш» было разоблачено и арестовано 38 вражеских агентов. В их числе оказалось 28 закордонных источников разведотдела фронта, перевербованных японцами в период ходок в Маньчжурию.

Добрячки в прокурорских мундирах

После разгрома Японии в августе 1945 года в руки советских органов госбезопасности попало множество колоритных персонажей. Одним из них был начальник японской военно-морской миссии в городе Сейсине капитан 1 – го ранга Минодзума Дзюндзи, арестованный органами «Смерш» Тихоокеанского флота.

В ходе следствия были получены неопровержимые свидетельства разведывательной деятельности Минодзумы против нашей страны. Да и сам арестованный охотно рассказывал о своей «работе». От него удалось получить ценнейшие сведения о структуре, формах и методах деятельности японской разведки в целом и военно-морской в частности, личном составе и агентуре противника.

Владея русским языком, Минодзума собственноручно описал свою биографию разведчика. Выяснилось, что сбором разведданных о советских военно-морских силах на Дальнем Востоке он занимался ещё в далёкие 1920-е годы:

«…начиная с 1922 г. я три года находился во Владивостоке для ведения разведывательной работы и практики русского языка. Для реализации этих задач мне удалось в качестве квартиранта войти в семью начальника штаба русского Тихоокеанского флота капитана 1 – го ранга Насимова … Для того чтобы войти в эту семью и вообще для того чтобы иметь возможности для ведения разведывательной работы, мне пришлось перейти на положение гражданского лица, проживающего во Владивостоке в целях изучения русского языка. У меня была специальная разведывательная миссия. И я перешёл на нелегальное положение, хотя я и оставался под фамилией Минодзума, выдавал себя за лицо гражданское, имея при этом на руках соответствующие, подтверждающие это документы. По инструкции я должен был собирать разведывательные данные о боевом составе Тихоокеанского флота и тактико-технических характеристиках кораблей, их дислокации, личном составе флота, учреждениях и учебных заведениях ВМФ, характере возводимых укреплений в порту и крепости Владивостока, дислокации частей Красной Армии в Приморье, политико-экономическом положении СССР» [288] .

Однако не успел японский агент как следует развернуться, как был пойман бдительными чекистами: