Array Коллектив авторов - История Древнего мира. Том 3. Упадок древних обществ

Ведущим типом землевладения в IV–V вв. стали крупные имения, изъятые из ведения городов и зависимые лишь от государства. В имениях магнатов развивалась многоотраслевая экономика, существовали местные рынки, постоянные лавки, сооружались храмы, бани. Все это способствовало тому, что они становились центрами притяжения для окрестного сельского населения. Вблизи усадьбы магната располагались поселения колонов, а сама усадьба укреплялась, превращаясь в крепость, где сосредоточивались хозяйственные склады, администрация (видимо, обычно состоявшая из рабов), военная сила, тюрьма. Владельцы крупных сальтусов представляли перед государством население своих земель: собирали и поставляли государству земельную подать — аннону и рекрутов.

В период поздней империи землевладение магнатов растет за счет скупки имений разоряющихся городских землевладельцев, скупки или захвата земель из общественного фонда городов и свободных сельских общин.

Крупное сенаторское землевладение было привилегированным — свободным от муниципальных повинностей, от изнурительных отработочных повинностей (строительной, извозной, военных постоев), от чрезвычайных поборов. Это привлекало в поместья магнатов держателей наделов из имений городских землевладельцев. Рабы и колоны муниципальных владельцев бегут в имения магнатов или отдаются под их покровительство.

В IV–V вв. распространился патроциний, или патронат («отцовское покровительство»). В законе 395 г. говорилось, что крестьяне с помощью патроната «сопротивляются государственным повинностям». Спасаясь от задолженности по податям и повинностям, от притеснения государственных чиновников, от военных погромов в ходе варварских нашествий, под покровительство «сильных» людей — военачальников, сенаторов-магнатов — отдавались отдельные крестьяне, ремесленники, куриалы, целые села и даже города. Отдавшиеся под покровительство уплачивали патрону лишь часть того, что ранее им приходилось отдавать государству или муниципальному землевладельцу. Переход свободных сельских общин под патронат не всегда был добровольным, порой магнаты принуждали их к этому силой. Отдача свободных сельских общин под покровительство могущественных частных лиц была особенно распространена в восточных провинциях. Патронат приводил к постепенной утрате крестьянами земельной собственности и личной свободы, к превращению их в колонов патрона.

В сельском хозяйстве в IV–V вв. продолжалось вытеснение рабского труда из производства и замена его трудом разного рода зависимых держателей мелких наделов. Все более сближалось положение зависимых земледельцев разных категорий — колонов, рабов на пекулии, поселенцев-варваров и др. При этом положение свободных земледельцев ухудшалось: колоны не только были прикреплены к земле, но и ограничены в распоряжении своей собственностью — указом императоров Валентиниана и Валента 365 г. колонам запрещалось отчуждать что-либо из своего имущества без ведома господина (владельца имения). Колоны фактически перестают рассматриваться как свободные граждане государства, а превращаются в подданных тех магнатов, на земле которых они держат наделы. В то же время рабы с пекулием ведут свои мелкие хозяйства на тех же условиях, что и колоны; живут в деревнях вперемешку с колонами; магнаты выставляют в качестве рекрутов как колонов, так и рабов.

Центры экономической жизни империи постепенно смещались из городов и связанных с ними рабовладельческих вилл в крупные сальтусы, основанные на рабочей силе протофеодального типа. Рост крупного землевладения в сочетании с мелким производством и эксплуатацией зависимых мелких держателей, обязанных натуральными платежами и отработками, вел к натурализации экономики, к свертыванию товарно-денежных отношений. Об этом свидетельствует, например, трактат италийского землевладельца IV в. Палладия. В отличие от италийских агрономов поздней республики и ранней империи, придававших большое значение близости имения к рынку, где можно было бы продать производимую продукцию и в то же время закупить необходимые товары, Палладий настойчиво советует владельцу имения обеспечить хозяйство ремесленниками разных специальностей, чтобы можно было обойтись без городского рынка. Сельскохозяйственных работников имения он называет rustici, как в эпоху империи обозначали колонов. Поместная администрация, судя по Палладию, состояла из рабов; вероятно, и занятые в имении ремесленники и квалифицированные сельскохозяйственные работники, например садовники, нередко являлись рабами. Основной же рабочей силой, занятой земледелием в описанном Палладием поместье, были, очевидно, колоны, состоявшие из посаженных на землю рабов, вольноотпущенников и свободных арендаторов.

Еще одним новым явлением IV–V вв. был рост церковного землевладения после признания христианства римским государством. Епископское и монастырское землевладение было самым привилегированным: оно не облагалось никакими государственными налогами, а население церковных земель подлежало лишь юрисдикции церкви. Таким образом, церковное землевладение более, чем крупное светское (сенаторское), приближалось по своему характеру к феодальному землевладению. Будучи особо привилегированным землевладельцем, церковь могла создавать для своих колонов наиболее благоприятные условия держания земельных наделов. Правда, чтобы сохранять влияние на массы верующих, церковь должна была уделять часть своих доходов на раздачи бедным. Таким образом, она взяла на себя частично обязанности муниципальных властей по оказанию помощи бедноте. Церковная благотворительность не ограничивалась сословными рамками. Тут следует отметить, что в период поздней древности сословные различия начали стираться и при городских раздачах: например, в праздники раздавались угощения детям бедняков как свободных, так и рабов. В IV–V вв. церкви нередко приходилось отстаивать свои владения от посягательств со стороны отдельных светских магнатов, поэтому для укрепления своих экономических позиций она нуждалась в союзе с императорской властью.

В последние два века существования Римской империи в ней возросла роль сельских общин — не только свободных сельских общин там, где они еще сохранились, например в дунайских провинциях и в Северной Галии, но и общин зависимых крестьян-колонов, сидевших на чужой земле — частновладельческой, императорской, городской. Процесс возрождения сельской общины был связан с нуждой мелких земледельцев во взаимопомощи. По мере того как колоны становились основной категорией производителей в сельском хозяйстве, сельская община становилась исторической необходимостью. Община этого периода была явлением уже нового качества, поскольку объединяла не свободных граждан, а зависимых (по существу, уже феодально-зависимых) крестьян.