Вадим Роговин - Партия расстрелянных

Судьбой архива весьма интересовались в Москве. В донесении парижского резидента НКВД указывалось, что Ж. Молинье не доверяет Зборовскому и поэтому не соглашается на то, чтобы тот принимал участие в разборе архива [1011] Волкогонов Д. А. Троцкий. Кн. 2. С. 306. .

1 марта 1938 года Троцкий назначил комиссию для приёмки архива. Но и после этого Жанна заявила, что возражает против состава комиссии [1012] Архив Троцкого. № 864. .

После смерти Седова издание «Бюллетеня оппозиции» перешло всецело в руки Эстрин и Зборовского. На их имя Троцкий посылал свои статьи, копии которых Зборовский передавал резиденту НКВД, в результате чего они нередко оказывались в Москве ещё до их публикации.

Весной 1938 года «Центр» направил Зборовскому приказ «перенять дальнейшую связь с „Международным секретариатом“ на себя» [1013] Волкогонов Д. А. Троцкий. Кн. 2. С. 170. . Это задание удалось осуществить благодаря тому, что Троцкий, зная о безграничном доверии, которое его сын питал к «Этьену», давал Зборовскому самые ответственные поручения. Вскоре Зборовский доложил «Центру»: «Старик распорядился, чтобы меня ввели в секретариат и приглашали бы на все заседания Международного секретариата» [1014] Там же. С. 227. . В другом донесении Зборовский сообщал: французские троцкисты предложили ему «взять на себя всю работу русской группы» и заявили, что будут признавать «представителем русской группы» только его [1015] Там же. С. 169—170. .

На Учредительном конгрессе IV Интернационала в сентябре 1938 года Зборовский был единственным, кто представлял делегацию от СССР. Он подробно информировал Центр об участниках конгресса и принятых на нём резолюциях.

Зборовский сделал всё возможное, чтобы не допустить перехода невозвращенцев на сторону троцкистов. Он предложил «Центру» распространять слухи о причастности Кривицкого к убийству Райсса [1016] Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. С. 323. . Хотя эта провокация не удалась, Зборовский вместе с Эстрин информировали Троцкого о «ненадёжности» Кривицкого. В их письмах тенденциозно излагались сведения о сотрудничестве Кривицкого с меньшевиками и выражались сомнения в правдивости Кривицкого, который якобы «говорит только о том, что соответствует его интересам, и умалчивает невыгодное для него» [1017] Архив Троцкого. № 879. . В следующем письме делался вывод: «На В. [Вальтере] нужно поставить крест» [1018] Коллекция Николаевского. Ящик 627. Папка 2. .

Аналогичная интрига развёртывалась вокруг Бармина, который открыто выражал издателям «Бюллетеня» своё недоверие и заявлял, что не рассматривает их в качестве представителей Троцкого [1019] Архив Троцкого. № 863. . В письме Эстрин Троцкому сообщалось: «Э. [Этьен] виделся с Барминым. Дело с ним не выйдет» [1020] Там же. № 873. .

У издателей «Бюллетеня оппозиции» возник конфликт и с рабочим-оппозиционером Таровым, бежавшим в 1936 году из СССР и при жизни Седова публиковавшимся в «Бюллетене» [1021] Дальнейшая судьба Тарова сложилась трагически: во время войны он вступил в армянскую группу Сопротивления во Франции и был убит гитлеровцами в 1942 году. . Эстрин сообщала Троцкому, что «Таров порвал с нами отношения» [1022] Архив Троцкого. № 863. .

Разжигая атмосферу склок и интриг в кругу людей, которые могли бы стать надёжными соратниками Троцкого, Зборовский особые усилия направлял на компрометацию Сневлита и Сержа (именуемых в переписке с Троцким «менеджером» и «литератором»). Желая предупредить сообщения последних о подозрениях, которые имелись у них против издателей «Бюллетеня», Эстрин и Зборовский писали Троцкому, что «менеджер» считает Этьена провокатором и высказывает подозрения по поводу того, на какие средства он живёт [1023] Коллекция Николаевского. Ящик 627. Папка 2. . В другом письме рассказывалось, что «литератор» подозревает «Паульсена» (кличка Эстрин) в работе на НКВД. Уверяя, что это делается с целью скомпрометировать Эстрин и тем самым сорвать издание «Бюллетеня», Эстрин и Зборовский писали, что передают эти сведения «под строжайшим секретом, при условии ни в коем случае ничем из этих сведений не пользоваться до получения от нас соответствующего письма (один неосторожный шаг может погубить всё дело, чрезмерная поспешность может поставить всех нас в очень тяжёлое положение)» [1024] Там же. Ящик 628. Папка 10. .

Многие из писем издателей «Бюллетеня» Троцкому были заполнены намеками на сотрудничество Сержа с ГПУ. Рассказывая о беседе с вдовой Райсса, в которой принимал участие Серж, Зборовский писал: «В течение всего нашего разговора В. Серж ставил Эльзе Райсс вопросы разного рода о деятельности ГПУ, причём он выявлял знакомство с разными работниками этого „учреждения“» [1025] Там же. .

В следующем письме Эстрин и Зборовский писали о подозрениях Кривицкого относительно Сержа. Такие подозрения действительно существовали у Кривицкого (а также у Райсса), поскольку Серж был единственным известным оппозиционером, которого Сталин разрешил выпустить из ссылки за границу [1026] Освобождение Сержа, бельгийского подданного, было результатом неустанных усилий Ромена Роллана, который, начиная с 1933 года, почти в каждом письме Горькому просил последнего способствовать выезду Сержа в Бельгию, а в 1935 году поднял этот вопрос в беседе со Сталиным. , [1027] Poretsky E. K. Our own people. P. 245. . Муссируя эти настроения Кривицкого, Эстрин и Зборовский писали: «По мнению В., „литератор“ был послан со специальной целью сеять рознь в рядах IV Интернационала. В. даже говорил, что „литератору“, вероятно, дали особые инструкции резко писать против Сталина, чтобы таким образом завоевать доверие» [1028] Коллекция Николаевского. Ящик 628. Папка 10. .

К этому в другом письме авторы письма добавляли сплетни бытового характера, призванные создать впечатление, что Серж находится на содержании НКВД: «Репутация „литератора“ такова — он всегда плачется, что у него нет денег… Живёт он вместе с тем не нуждаясь — содержит жену в пансионе, дочку маленькую в другом пансионе, а сам с сыном живёт, не нуждаясь». Утверждая, что «Лёва всегда относился с большим недоверием к „литератору“», в биографии которого «довольно много тёмных мест», Эстрин и Зборовский не удержались и от того, чтобы бросить тень на поведение Сержа в СССР: «Мы, например, узнали, что „литератор“ из ссылки писал очень жалобные письма, что ему очень тяжело живётся, и просил ему помочь. Здесь же его жена рассказывает, что они очень хорошо жили в ссылке, постоянно ели курицы и вообще никогда так хорошо не жили» [1029] Там же. Ящик 627. Папка 2. .